Глава 3
Толпа. Живой поток людей. Одним в ту сторону, другим в противоположную. Бессмыслица. Хаос. Как глупо… Все спешат, переживают, теряют над собой контроль. Многие ругаются, толкают друг друга локтями на остановках троллейбуса. Стадо. Обезумевшее стадо. Павел отошел от окна и вернулся к кровати. В свои неполные тридцать лет он уже сложил определенное мнение о людях. Он не любил людей, хотя это относилось только к тем, кого он знал лично, к тем, с которыми он сталкивался в повседневной жизни. Ни одного человека, которого можно было бы уважать, восхищаться им…
Павел жил в общежитии строительного треста, занимая комнату на втором этаже. Это была, скорее, комнатка, а не комната в широком смысле этого слова. Очень маленькая и никаких удобств. Работал он в том же тресте, в конструкторском отделе. Получал зарплату, о размере которой стеснялся говорить даже матери. Она жила теперь за городом, выращивала помидоры, редко приезжала, да и Павел нечасто ее навещал. Когда же это случалось, Павел садился на электричку, занимал место у окна
и впадал в задумчивость. Больше всего ему нравилось смотреть на проносящиеся мимо деревья, поля, деревушки и думать при этом. Думать о том, что судьба не очень-то
баловала его до сих пор, что возможно скоро он станет жить лучше, нужно только
потерпеть, нужно показать себя с самой правильной стороны. Он знал и чувствовал, что достоин большего. Временами он видел своих ровесников, которые разъезжали на
блестящих белых автомобилях, обнимали роскошных женщин, расхаживали в дорогих
модных костюмах, курили ароматные импортные сигареты, вываливались со смехом из лучших ресторанов и в такие моменты ему казалось, что они смеются над ним, смеются нагло, издеваются. Как будто все, что происходит вокруг, это назло ему. Но почему?
Зачем? За что?! Павел всегда, когда возвращался в свою комнатку, садился на кровать и подолгу смотрел перед собой невидящим взглядом в стену напротив, на которой висел
приклеенный кем-то до него календарь пятилетней давности с красивой улыбающейся
стюардессой и надписью: "Летайте самолетами АЭРОФЛОТА". Мерзкий календарь. Он
тоже издевается над ним, как бы намекая на то, что нечего засиживаться:
собирай чемоданы и лети в Австралию. Однажды Павлу захотелось сорвать этот
календарь, но он стал отдираться от стены вместе с куском обоев и на стене начала
образовываться совсем не живописная дыра. Пришлось приклеивать обратно.
Вот уже месяц, как он знает Свету. Их знакомство нельзя назвать случайным, но, все же, доля случая здесь имеет место. Однажды Павла направили с какими-то бумагами на домостроительный комбинат. Ему нужно было встретиться с директором предприятия. Приехав в назначенное время, Павел директора не застал на месте и ему пришлось дожидаться его в приемной. И тут появилась Светлана… В короткой мини-юбке и белой блузке с вырезом она была просто неотразима. Фигура была, по мнению Павла, идеальной, а красота лица лишала дара речи. Войдя и закрыв за собой дверь, она села на свободный стул в приемной, сложила руки на коленях и принялась ждать. Секретарша, сидящая перед ними, подняла голову и спросила у вновь пришедшей: "Что вы хотели, девушка?" Светлана, ничуть не смутившись, улыбнулась и ответила: "Я к Сергею Михайловичу. Я ему звонила." "Фамилия? – спросила секретарша. "Ильченко", – ответила девушка и достала из сумочки какое-то удостоверение. Секретарша посмотрела на предъявленный документ, кивнула головой и сказала ей то же, что недавно сказала и Павлу: "Сергей Михайлович на совещании в горсовете, но скоро должен быть". Девушка встала, подошла к окну, на котором стояло несколько горшочков с комнатными цветами и посмотрела сквозь него на территорию комбината.
