Крокодил кивнул.
– Да, конечно, – его кивок, – базируется на том, что я повторяю модель поведения отца с вашей дочерью, – он сам над собой посмеивался, – только в этот раз видоизменённую, потому как она, в отличие от объекта чувств моего отца, взаимностью мне ответила с миллионной активностью от моего ожидания. Более того, – он прочистил горло, – это именно Аямако ведёт себя нестандартно.
Я удивилась.
– С чего такой вывод? – загорелись мои глаза.
– Ещё одна длинная история? – ухмыльнулся какой-то довольный Оз-зи.
Говорил бы он так со мной! Я первый раз вижу, чтобы он так активно отвечал.
– Пожалуйста, – попросила его.
Кивок и:
– У меня было несколько примеров. Все школьные, – он будто ничего никогда не стеснялся, поэтому ещё и маме кивнул, которая тоже с открытым от интереса ртом подсела ближе к нам, – первый пример. Её любили все с младшей группы классов. Высокомерная, наглая и откровенно самая неприятная девушка мира. Мелания Арлен.
Я подавилась. Озу стало ещё смешнее.
– С самого первого класса у нас сложилась компания из четырёх хм… мальчиков на тот момент. Я, Грегори, Илияс и Ян. Она нашла себе объект для издевательств именно в Иле. Ей плевать было на остальных – она буквально рвала на куски его. Год за годом, – смешок, – моё детское восприятие обрисовывало ей вид идеала, пока она выливала на него всё, что было у нее в руках, портила вещи, дралась, трижды выбривала ему волосы, один раз проткнула ножницами руку, дважды пыталась откусить ухо.
Я сложилась пополам.
– Вся в отца, – покачал головой папа.
– Меня она естественно не замечала, – усмехнулся Оз, – к счастью. К подростковому периоду в моей голове появилось понимание, что это не норма. Иль же в свою очередь добился статуса отношений с этим исчадьем ада. А я получил первый пример женского поведения, – кивок парня, – второй случился через пару лет, когда второй мой друг – Грегори, привёл в нашу общую компанию вторую девушку, – Оз поджал губы, – понятия не имею, что именно я сделал не так, однако в тот день я узнал о втором варианте женской любви – прилипчивость. Ярая, приторная и вездесущая. После к ней приникла капризность и играемая беспомощность, которая вкупе со всем перечисленным, а также попытками манипуляций, разрушило во мне веру в женский пол, – взгляд на меня, – а после является Аямако. Как третье исчадье бездны.
Я хрюкнула.
– И строит каждый свой шаг на противоречии мне, – он сделал глоток воды, – а после резко разбивает стену и становится… – он задумался, – человеком, а не женщиной.
Вот тут ржал и папа. Дед всё ещё кривился, но тоже качал головой.
– И как по-вашему я должен себя с ней вести? – остался серьёзным Оз-зи, так и глядя на меня, – как там выражается Самерфил? К-хм. Я готов «подтирать тебе зад», терпеть ту же Арлен, вести диалоги с твоим негативно настроенным отцом, лазить по всем пыльным чердакам мира, только чтобы ты была рядом. Адекватная.
Я расплылась в улыбке. Он был очень милым сейчас. Это отметил и папа:
– Я не буду больше негативным, Оз, – действительно широко улыбнулся папа, – и мы очень рады, что ты прямой и честный. Пусть и не без неприятностей, но ты наш сын.
Я стирала несуществующие слёзки с глаз. Оз-зи дёрнул щекой.
– Я буду хорошей мамой, – покивала собственно мама.
– У нас с вами четырнадцать лет разницы, – поправил её крокодил, – маловероятная ситуация.
– Вот козёл, – нетрезво буркнула она, – а я вообще то тоже адекватная.
