– Больно сложно вы сказали, папенька… – Гийом потер свой носик.
В это время граф увидел, как из-за поворота аллеи сада к нему вышел Исмаил-бен-Рания, который выжидающе остановился на почтительном расстоянии и дожидался окончания беседы графа со своим сыном.
– А вот и мой добрый Исмаил! – Робер помахал ему рукой, приглашая подойти к нему. – С сегодняшнего дня, мой сын, этот человек станет твоим наставником и воспитателем.
– Дедушка Исмаил! Дедушка Исмаил! – Гийом резво побежал к старому воину навстречу и с разбега повис у того на руках. Старый мусульманин бережно поднял мальчика на своих крепких руках, осторожно опустил на землю и низко поклонился графу.
– Повелитель, твой верный слуга пришел поговорить с тобой.
– Не надо сегодня кланяться, Исмаил. – Робер заставил его выпрямиться. – Тебе, как наставнику и учителю моего наследника, нет нужды отбивать земные поклоны…
Исмаил провел рукой по своей седеющей бороде, снова поклонился и ответил:
– Это поистине высокая честь для меня, моего рода и всех моих единоверцев. – Он пристально посмотрел на графа.
Робер понял, что тот пришел не за тем, чтобы произнести реверансы. Он отправил Гийома к нянькам и приказал спешить к матери, оставшейся во дворце.
– Ты что-то тяготит, мой верный друг?..
Исмаил тяжело вздохнул и ответил:
– Хозяин, я сильно беспокоюсь о вашем заморском походе…
– Если хочешь, Исмаил, я оставлю твоего сына Абдаллу дома. – Ответил ему граф, не понимая слов мусульманина. Ему показалось, что тот просто из опасений за жизнь своего сына решил поговорить с ним.
– Такого позора я и мой род еще не заслужили… – вспыхнул тот. – Исмаил-бен-Рания никогда не позволит кому-либо сказать, даже подумать о том, что, мол, он или его сын Абдалла испугались и вмиг превратились в женщин!
– Нет-нет. – Успокоил его Робер. Он положил руку на плечо воина. – Я и помыслить об этом не могу. Просто ты должен понять меня, что я очень беспокоюсь за твоего сына, ведь путь нам предстоит неблизкий и, как ты сам догадываешься, небезопасный. Я не уверен в успехе своего рискового предприятия, да и всерьез полагаю, что мне, если не всем, – он перекрестился, – не приведи Господь, может так статься, что не приведется возвратиться домой живыми и невредимыми…
– Именно поэтому, мой граф, я пришел к вам сейчас. – Исмаил коснулся рукой своего сердца. – От своего имени и от имени своего сына и наследника Абдаллы я заявляю тебе, граф Таррагона Робер, что мой сын не подведет тебя и не опозорит мои седины, равно как и память наших предков! Можешь смело располагать его жизнью.
– Спасибо тебе, Исмаил. – Робер крепко обнял воина. – Иного, признаться, я и не ожидал от тебя услышать. Теперь я спокоен за своего мальчика…
– Не извольте беспокоиться, мессир Робер, – на франкский лад ответил ему Исмаил. – Гийом вырастет прекрасным воином и мудрым правителем, клянусь именем Пророка и священной книгой…
– Благодарю… – ответил ему Робер. – Нам надо торопиться с отъездом, но для начала, пригласи ко мне всех муфтиев и ваших священников. Я обязан вручить моему сыну знак власти над Таррагоном…
Исмаил со всем почтением поклонился графу и ответил:
– Это весьма мудрый поступок, хозяин. Вручив реликвии своему сыну, вы разом успокоите всех моих единоверцев. Город и земли будут спокойно ждать вашего возвращения или… – он посерел лицом, желваки прошлись по скулам. – Или момента воцарения вашего наследника.
