– Видимо, не упокоился, – тихо прошептала та и поспешила удалиться. Вот тебе и приветствие!
До самого празднования, больше таких прецедентов не происходило. Огромная семья Фирнен собиралась в более спокойной обстановке, правда, особо не пересекаясь в просторном замке.
Каждый раз, стоило Грейс спросить, как там Эранор, Хауфо врала. Нет. Он, безусловно, жив, это ясно потому, что жива сама кошка. На этом все.
Хауфо не знала, насколько цел Эранор, где он именно находится, как скоро явится. Принц просто не допускал её в свой разум и на связь не выходил. Он практически без маны. Дурной знак. Это тревожило кошку, она уходила ночевать в его покои, но не смыкала глаз. Она почти не ела, объясняя все это тяжёлой и долгой разлукой с человеком. На деле она просто была загнана в угол полнейшей неопределённости. Хауфо корила себя за то, что послушала Уильяма и ушла из Эритреи раньше. Задержись тогда, и они с принцем были бы сейчас вместе. Пару раз в мыслях Хауфо проскакивала мысль о том, что во всем виновата принцесса Грейс, но она не давала себе развивать её. Запрещала.
Вереница внешне спокойных дней очень помогала Грейс отвлечься. Она проводила время довольно весело, погружаясь все больше в культуру Фирнена, как еще недавно погружался в культуру Эритреи принц. Однако за внешним спокойствием она таила нарастающее волнение, беспокойство и, несмотря на то, что на все вопросы Хауфо, получала утешительные ответы, подмечала каждый проходящий день и то, как кошка избегала всяческих подробностей. Более того, принцесса видела, как божественный зверь уединяется в спальне Эранора. Много раз Грейс замирала у закрытой двери в полном молчании, зная, что Хауфо там, внутри, но потревожить её своим присутствием ни разу не решалась. Принцесса была эмпатом и чувствовала чужие сильные эмоции.
Но более всего её пугали чувства съехавшихся к празднику родных Эранора. Страсть Урд, жаждущей смерти кронпринца обескураживала. Грейс поняла, что от нее нужно держаться подальше. Впрочем, она и не докучала. А еще, принцесса впервые ощутила, что к ней относятся иначе, нежели на родине. Женщины здесь не ниже мужчин, а именно равны. И, наверное, за счет этого в Мимуре было так легко и приятно находиться.
Вечером накануне празднования Белой ночи Хрон лично попросил Грейс присутствовать на торжестве в качестве его сопровождающей. И попросил её нарядиться в подобающий этому вечеру наряд, белую рясу и венок, но не отдавать последний никому. Это была идея короля, до которого доходили слухи о скромности его невестки, доказать Грейс, как она ошибается, считая себя некрасивой. Не мудрено будет, если она получит сотню, а то и больше просьб отдать венок. Может, тогда это скромное дитя станет увереннее?
На самом деле, иди на празднование белой ночи Грейс не хотелось, но королю Хрону она отказать не могла. Рядом с ним было так же спокойно, как с самим Эранором. Все же, с отцом они очень похожи, пусть и не во всем. Грейс даже забывала про кошмары, в которых видела то Карсейна, то Эрию, то огромную огненную птицу, то окровавленную Анору, твердящую проклятья. Все же, теперь она в подвешенном состоянии – принцесса без королевства, без отчего дома. В то время, когда все только бы стало налаживаться, к ней прислушивались, она попала в Совет, и тут же все пошло прахом. Говорят, хочешь насмешить богов, расскажи им о своих планах! Она потеряла и Эранора…впрочем, все еще ждала его назад.
