– Прощай.
Выхожу из кафе и сажусь в машину.
– Поехали скорее отсюда. – Когда машина двигается с места, я, стараясь обуздать нервную дрожь, говорю, – пожалуйста, скажи, что где-то посреди Нью-Йорка взорвался вулкан, и нам срочно нужно всех спасать.
– Вообще-то есть вызов, семейная ссора. Я взял тебе обед. Перекуси, – Джон указывает на коробку и кофе.
– Спасибо, папочка.
– Иди ты, я хотел как лучше.
– Спасибо. Большое спасибо. Не дуйся на меня, я же шучу.
– Как тот парень?
– Закатил истерику. Не хочу об этом.
Мой напарник понимающе кивает. Засовываю в рот кусок сырного пирога и благодарю Бога за офицера Джона Хили. Жуя, набираю сообщение Патрику.
«Я покончила с этим. Бо отправился в прошлое».
«Он плакал?»
«Я не стала дожидаться этого момента».
«Как все прошло?»
«Хуже, но легче, чем я думала».
«Только ты умеешь объяснять все непонятными фразами, но при этом все понятно. Не грусти. Люблю тебя, моя роковая женщина».
Смеюсь с полным ртом и снова кусаю пирог. «И я тебя люблю, мистер». Чувствую, как Джон косится на меня. Не отрывая взгляд от телефона и не отвлекаясь от пирога, спрашиваю:
– В чем дело, напарник? Чего ты на меня уставился?
– Ты похожа на поросенка, – он хихикает. – Бросила парня и хохочет.
– Может, это истерика?
– Нет, ты выглядишь лучше, чем в начале смены. А я уж думал, у тебя начнется депрессия.
– Не дождешься. Просто эти отношения были обузой. А пирог восхитителен. Спасибо, Джон.
Мы разбираемся со скандалом в семье, затем ловим воришку, укравшего сумочку. Привезя его в участок, застаем встревоженного Гринелли.
– Диксон, Диксон! – он всегда зовет всех по фамилиям, кроме Мэтьюс. Диксон – моя фамилия. – Там Фейт, поговори с ней. Меня она посылает.
– И неудивительно.
Грин взволнован настолько, что пропускает мою шуточку мимо ушей.
– Ребенок в парке. Его подстрелили. Фейт не стала дожидаться скорую, и мы повезли мальчика в больницу. Он умер. Врач в больнице сказала, что мы должны были дождаться медиков. Это не из-за нее – пуля пришлась в сердце. Но она винит себя. Я попытался ее успокоить, она меня послала.
– Что за урод стрелял в ребенка?!
– Пока не знаем. Бандитские разборки, шальная пуля. Она рвется разобраться. Поговори с ней.
Его волнение передается мне.
– Хорошо, где она?
– Пытается смыть кровь с формы.
Я захожу в раздевалку, где напарница Грина плещется в холодной воде, смывая детскую кровь. Тошнота от ужаса ситуации подкатывает к горлу. Не представляю, какие слова я должна для нее найти.
– Фейт? Ты как?
Она резко оборачивается, у нее красные глаза, на щеках блестят слезы.
– Тебя Грин прислал?
– Он рассказал, что случилось. Ты в порядке?
Она отворачивается и продолжает тереть темно-синюю ткань под струей воды.
– Семилетний мальчик погиб, гуляя в парке. Я не смогла ему помочь. Я не в порядке, Сэл. Весь этот чертов мир не в порядке. Моему Джо шесть. Понимаешь?
– Понимаю. Ты сама мать, и боишься за своих детей. Поэтому ты здесь. Чтобы защитить как можно больше детей от шальных пуль. Ты не виновата, Фейт. Скорая тоже не успела бы.
– Я постоянно думаю над тем, какой мир останется моим детям?
– Фейт, ты делаешь для своих детей больше, чем все остальные родители. И не только для своих, для чужих тоже. Ты видишь тот мир, который не видит большинство горожан. Потому что мы фильтруем его для них. Ты видишь больше, поэтому переживаешь сильнее.
– Кровь нужно отстирать сразу. Я должна разобраться, кто стрелял. Случайно он попал в мальчика или нет – неважно, он должен ответить.
