***
Проснулась я от громкого стука в дверь. Странно, но как ложилась спать, не помнила. Зато сразу вспомнила разговор с призраком и его угрозы. И он сейчас где-то тут, надо полагать. Наблюдает за мной. И то, что я проспала до вечера, это тоже его рук дело.
Стук в дверь повторился, уже более громко. Кто бы это ни был, похоже, ему не приходило в голову, что меня может не оказаться дома.
Меня познабливало, хоть и спала я в одежде. Не хватало только заболеть.
– Кто там? – решила поинтересоваться, прежде чем открывать дверь.
– Это Герман, ваш сосед, – после непродолжительного молчания услышала я знакомый голос.
Не помню, когда в последний раз так радовалась приходу гостей. Второпях никак не могла справиться с замком, отчего негромко чертыхнулась. Распахнув дверь, я с удивлением уставилась на бармена, за которым вела пристальное наблюдение сегодня.
– Вы?
Никак не ожидала, что он может оказаться моим соседом.
– Вот, решил зайти проверить, как у вас дела? Не приходил ли к вам больше никто?
– Да… – начала я рассказывать и тут же осеклась, вспомнив об угрозах призрака. – Да вы проходите, выпьем кофе за знакомство.
Герман как будто только и ждал приглашения, сразу же вошел в дом и начал с любопытством осматриваться, пока я запирала дверь.
– Ни разу не видел дом изнутри, – улыбнулся он. – Ничего, тут уютно.
Я в который раз подивилась, какие мягкие черты у его по аристократически удлиненного лица. Рот небольшой и нежный до трепетности. На подбородке маленькая ямочка. Даже светлые брови и те выглядят мягкими и пушистыми. Вот только светлые глаза остаются грустными, даже когда он улыбается. И эта грусть заражает, такая она незапрятанная. Хотелось пожалеть его, неизвестно за что, но вместо этого я спросила:
– Кофе?
И пусть призрак наблюдает за происходящим и завидует гостеприимству, которое я оказываю Герману.
– Если можно, чай… Кофе я обпился на работе.
– А вы там, в баре, сразу догадались, что я и есть ваша соседка? – не известно почему смущаясь, спросила я у Германа, когда мы расположились в зале за сервированным к чаю журнальным столиком, с которого я предварительно убрала компьютер. Эх, так и не поработала больше сегодня, – мелькнуло сожаление.
– Конечно. Поселок маленький, и в это время года приезжих не так много. Да и бар наш на окраине. Днем туда мало кто захаживает…
– А я вас не узнала. По голосу представляла совсем другим.
А каким я его представляла? Не таким высоким, почему-то темноволосым и точно кареглазым. На большее моей фантазии не хватало, да и думать о нем было некогда из-за дурацкого призрака. Я чуть не погрозила в воздухе кулаком, вовремя сообразив, как это будет выглядеть со стороны.
– А вы давно живете в этом поселке? – спросила я после непродолжительной паузы, неловко повисшей в воздухе.
– Всю жизнь. Я тут родился.
Мне нравилось наблюдать, как он пьет чай, обхватив бокал обеими руками, словно согреваясь в зимнюю стужу, и прихлебывая маленькими глотками. Стоило только подумать об этом, как меня опять зазнобило. На улице стемнело, и с гор потянуло холодом. В доме тоже похолодало.
– Нужно затопить камин. – Я деловито встала с кресла, подошла к пустому камину и зачем-то взяла кочергу.
– Давайте я. – Герман забрал у меня кочергу и прислонил ее обратно к камину.
Я наблюдала за его умелыми движениями, вернувшись в кресло и забравшись в него с ногами. Через несколько минут огонь в камине весело заплясал языками, и в комнате сразу стало намного уютнее и теплее.
