– Ты что же, читаешь мои мысли?!
– Даже больше, я знаю, о чем ты можешь подумать.
Приплыли… Такое чувство, словно меня препарируют живьем. Гадливость затопила до краев, а на глаза навернулись злые слезы.
– Хорошо. Я буду делать так, как ты говоришь. Но и ты должен мне кое-что обещать…
– Обещаю, не буду надоедать тебе своим присутствием без необходимости. Будешь спокойно заниматься романом в свободное от поисков время.
Теперь я знала, как он приходит и уходит. Он просто исчез из кресла у меня на глазах. А я осталась, напуганная до такой степени, что даже не чувствовала страха, если такое вообще возможно.
Я долго и бессмысленно смотрела на заставку в компьютере, пока в глазах не начало рябить. В голове не было ни единой мысли. Первое, о чем подумала, выйдя из ступора, что нужно позвонить отцу, чтобы не волновался.
– Пап, привет, – сказала я и чуть не разрыдалась от умиления, когда услышала родной голос. Так захотелось оказаться рядом с ним, подальше от всяких призраков, барменов и даже гор.
Немногословный папа поинтересовался моим здоровьем, как я устроилась и много ли успела написать? На все вопросы я старалась отвечать бодро и оптимистично. Думаю, получилось заверить его, что у непутевой дочери все хорошо.
***
Вторая ночь отличалась от первой, как горький шоколад от молока.
Я намеренно долго засиделась за компьютером, заставляя себя работать. Сначала долго не могла сосредоточиться, борясь с отвратительным настроением. Все время вспоминала Германа, как он уходил и смотрел на меня. Пыталась определить, что еще, кроме грусти, было в его взгляде? Сожаление, осуждение, недоверие?.. Все не то.
Он станет прообразом положительного героя, решила я, и начала переносить мысли из головы на электронные страницы. Получалось плохо, приходилось заставлять себя писать, выдавливая буквально по слову. Настроение накладывало отпечаток на создаваемый образ, герой получался чересчур унылый и скучный, страдающий от неразделенной любви. Я решила, что такая причина будет выглядеть уместно, раз речь пойдет о любовном треугольнике.
Постепенно процесс пошел… Получался герой, только какой-то немного безвольный, бесхарактерный. Чем-то он напоминал меня саму, не умеющую противостоять трудностям, плывущую по течению. Так же, как я, он не любил спорить, болел, когда ссорился с кем-то, трепетно относился к состоянию душевного равновесия, которое считал разновидностью счастья…
Хорошо ли, что мужчину я наделила женскими качествами? Да, и есть ли они, чисто женские? Неважно, что герой получается слишком женственным. Он имеет право на существование, раз образ его зародился в моем сознании. Кто сказал, будто все мужчины сильные?
Это уже получался не Герман, а кто-то средний между им и мной. Его внешность плюс мой характер. Зато я сразу почувствовала расположение к персонажу, как к любимому детищу, и решила его сделать самым главным действующим лицом романа. Правда, о чем конкретно будет роман, я еще не определилась, понимая, что без четкого сюжета в голове, даже не стоит начинать писать.
Первые признаки сонливости наметились, лишь когда перевалило за полночь. С чувством удовлетворения от проделанной работы и легким страхом от предстоящей ночи, я подбросила дров в камин, чтоб горел как можно дольше, и отправилась спать.
Вот тут и начались мои мучения. Сначала я никак не могла согреться под толстым одеялом, несмотря на относительное тепло в доме. Потом, когда согрелась, наступил черед активной мозговой деятельности. События дня мелькали в голове по кругу, как чертово колесо. Я вновь и вновь переживала их, как будто кто-то держал палец на кнопке быстрой перемотки на пульте дистанционного управления.
