Но Коган упорно продолжал
…и враг очень серьезный, Лаврентий с ним всегда за руку здоровается. Я наводил справки у московских чекистов, они сами от него шарахаются как от прокаженного. Полномочия, говорят, очень серьезные. А я уже продумывал, как нам его сдать за тот случай и самим не пострадать?
– Давай, давай, сдай, тупой. А ты знаешь, чем занимается его отдел, какие кадры у него набраны? Нет, ты не знаешь, а я знаю: физическое устранение ярых врагов советского государства в любой точке земного шара! Бывших полицаев, власовцев, нацистов, – всех тех, кто наказания за свои грехи не понес и где – то затаился. Вот тебя и шлепнут как вредителя, ты же зацепил его сотрудника. Выход искать? Ты создал эту ситуацию, вот ты и ищи, а я умываю руки
Стас потихоньку остывал, прошел за стол, сел
– Ладно, слушай сюда! Дам тебе дельный совет, потом посидим в кабаке за твой счет. Ты арестовал двух офицеров, чьи имена были в списке, повторяю – ты арестовал! Один из них сочинил сказку о существовании некой офицерской организации. При проверке выяснилось, что этот арестованный уже давно свихнулся и несет на полном серьезе всякую чушь. Вскоре сумасшедший повесился в камере.
– Я уже думал о том, что можно одного из арестованных объявить сумасшедшим, но начальство потребует объяснений – почему доложил о непроверенных фактах?
– А это твои проблемы, ты же сам натрепался, где только успел? Получишь строгача и все дела. В худшем случае отправят на Чукотку считать моржей, да ты не горюй, ты же талантливый, быстро освоишься, а там глядишь, и пенсия подойдет, а ты живой…
Но Коган на колкости не реагировал и продолжал говорить
– А я, вот невезуха, уже доложил начальству, что Павлов сознался по части плена. А так бы его выпустил и делу конец? Ну а теперь уже поздно, раз начальство в курсе.
– Что ты трепло, я давно знаю, язык твой – враг твой! Ладно, слушай дальше: протянешь следствие по Павлову до зимы, шумок утихнет. Предъявишь обвинение за плен, и пустишь по делу одного. Ничего лишнего ему больше не приписывай. Закрывай по тихой воде дело, и отправляй в трибунал. На сегодня все, чеши отсюда!
– А другой арестованный, что с ним делать?
– А чего с ним делать? Этот на днях загнется от сердечного приступа и все дела. Все, вали к себе…
Коган спорить не стал и уже пошел к двери
.-Стой! криком остановил его Стас… Слушай сюда! Так вот: твой любимый коллега – Корюхов, воевал вместе с Кузнецовым. Они еще по фронту закадычные друзья. Сейчас ты понял где крыша течет? Каким это образом Кузнецов в течение суток пронюхал, что мы взяли Павлова? Это твой майор натравил на нас бешеного полковника и сейчас ждет результатов. Значит, собрался сесть в твое кресло?
Очередная неприятная новость уже не удивила, Коган безнадежно махнул рукой
– Да не в кресле дело, хрен с ним, с этим креслом? Дело в том – как нам сейчас уцелеть? С какой стороны Кузнецов ударит? Законным путем пойдет или сразу в лес на водоем?
Коган вновь разволновался, заходил кругами по кабинету, и неожиданно для себя сел на арестантский табурет перед столом
– Во-во! Нормально ты устроился… сразу съехидничал бывший друг …скоро постоянно будешь на нем сидеть, привыкай потихоньку.
– Да хватит тебе, Стас? Никто от этого не застрахован, можешь и сам на этот табурет запросто загреметь?
Слушай? Получается что Корюхов, Кузнецов, и Павлов служили вместе? А почему тогда Корюхов, на первом еще, допросе, не подал вида, что они знакомы? Павлов на него тоже не среагировал? Я хорошо это помню.
