– Второй вопрос, – громко объявил ведущий, – После какого музыкального события вошли в моду галстуки-бабочки?
Зал молчал, пауза затягивалась, и чтобы не тянуть время, я шепнул на ухо Марату правильный ответ. Марат крикнул на весь зал: – После премьеры оперы Пуччини «Мадам Батерфляй»!
–Совершенно верно, – ведущий был явно разочарован, – Батерфляй в переводе значит бабочка. Пуччини приказал всем музыкантам и актёрам одеть бабочки, как символ оперы.
Тут уж все повернулись в нашу сторону, а две симпатичные девчонки, сидевшие за соседним столом с двумя коротко стрижеными бугаями, стали перешёптываться, с интересом глядя на нас. Получив второй цветок, Марат гордо повёл головой, но посмотрев на соседний столик, тут же стушевался:
– Это «пионерские», спортсмены, борцы. С ними никто не связывается, – шепнул он мне на ухо.
– Почему «пионерские»?
– У них спорткомплекс на Пионерском проспекте, – пояснил Марат, – «Качалка» там и спортзал…
– Третий вопрос, – ведущий с беспокойством посмотрел на нас, – Актер Каратыгин описывает в своих мемуарах похороны известного в Санкт – Петербурге композитора – картежника. За гробом, согласно завещанию покойника, шли казаки, музыканты и священник. Зачем?
На этот раз я решил смолчать, но изрядно подвыпивший Марат нетерпеливо пихал меня локтем в бок.
– Это последняя шутка покойного картёжника, – не выдержал я – цепкие лапы Бахуса держали меня уже довольно крепко. – У казаков – пики, у музыкантов – бубны, у священника – крести…
– А черви? – не выдержал кто-то.
– Черви – в гробу,– пояснил я непонятливым суть прикола.
Зал захихикал, но тут кто-то не выдержал: – Это нечестно! Тот парень в звукозаписи работает – диск-жокеи им заранее ответы сказали!
Ведущий заволновался, – Ничего мы не давали! В качестве доказательства мы исключаем столик номер «8» из дальнейшей игры!
– Правильно!– зал явно не хотел отдавать нам приз. – Верно! Не принимать их ответы!
– Четвёртый вопрос: – В каком году группа…
Мы обиделись на предательство диск-жокея, и не стали дослушивать вопрос – ушли на улицу «покурить» – на самом деле за коньяком – у Марата в машине оставалось ещё полбутылки. Только мы заполнили фляжку и пригубили, на улицу выскочила одна из девчонок с соседнего стола – симпатичная, но слишком крупновата на мой вкус – она быстро подошла к нам:
– Я считаю, что это несправедливо! Этот придурок Женька просто испугался и вас засудил!
– Анжела, ты бы шла обратно за столик, а то Жорик увидит, – Марат явно заволновался.
– А я не с ним пришла, – резко ответила Анжела. – Просто нас к ним за столик посадили.
– Дак, наверно, не просто так посадили! – Марат сильно нервничал. – Я не хочу проблем с «пионерскими»!
– Да ладно уж, не трясись! – ответила девушка и повернулась, чтобы вернуться в зал, но не успела – из дверей навстречу уже выходили те самые стриженые амбалы.
– В чём проблемы, Анжела? Они к вам пристают?
– Никто ко мне не пристаёт, – испугалась за нас Анжела. – Просто покурить вышла.
– Так ты же не куришь, – парень повёл мощными плечами и наклонил стриженую голову на бычьей шее на нас. – Тебя вроде Марат зовут?
– Марат…
– Вы чего наших девчонок клеите?
– Ты чего, Жора, кто их клеит – мы здесь стоим, коньяк пьём – хочешь хлебнуть?
– Нет, клеите, – упрямо повторил парень, он явно хотел произвести на Анжелу впечатление или просто подраться. – А ты что за хрен с горы?
