– А что ты делать-то собираешься, Мак? Не знал, что у тебя медицинский опыт имеется.
– Да об этом вообще мало кто знает, – обронил Мак.
Они приблизились к палатке, по стенкам которой двигались темные тени. Подойдя к палатке вплотную, Мак позвал:
– Лондон!
И почти мгновенно борт палатки заколыхался и перед ними вырос крупный мужчина. Ширина его плеч вызывала изумление. Жесткие темные волосы окаймляли подобную тонзуре лысину на макушке. Лицо мужчины избороздили складки морщин, а темные глаза были красны и сверкали яростью, как у гориллы. Все в этой фигуре говорило о силе и власти. Чувствовалось, что вести за собой людей для этого человека совершенно естественно. Огромной рукой он прикрыл за собой борт палатки.
– Чего вам нужно? – требовательно бросил он.
– Мы только что прибыли сюда, – объяснил Мак, – и от парней у костра узнали, что тут у вас женщина рожает.
– Ну и что с того?
– Я и подумал, что мог бы помочь, раз у вас доктора нет.
Лондон отвел край палатки, и луч света упал Маку на лицо.
– И чем ты думал помочь?
– Я в больницах работал, – объяснил Мак. – Мне приходилось раньше это делать. Не стоит упускать любые шансы, Лондон.
Великан сказал уже потише:
– Ну, давай тогда, заходи. У нас тут старуха одна шурует, но, по-моему, она трёхнутая.
Он придержал край палатки, пропуская их внутрь.
В палатке было тесно и жарко. В плошке горела свеча. Посередине стояла сделанная из керосиновой канистры печка, возле нее сидела сморщенная старуха. В углу стоял очень бледный парнишка. У задней стенки палатки на земле был брошен старый тюфяк, и на нем лежала девушка с бледным, в полосах грязи лицом. Глаза всех троих обратились на Мака и Джима. Старуха на секунду подняла взгляд, а затем сразу же опустила его к раскаленной докрасна печке, почесывая тыльную сторону ладони.
Лондон направился к тюфяку и опустился перед ним на колени. Девушка отвела испуганный взгляд от Мака и обратила его на Лондона. Он сказал:
– Вот, мы доктора раздобыли. Так что можешь больше не бояться.
Мак взглянул на девушку и подмигнул ей. Лицо у той словно застыло от ужаса. Выйдя из своего угла, парень тронул Мака за плечо:
– С ней все будет в порядке, док?
– Конечно. Все будет отлично.
Мак повернулся к старухе:
– Вы повитуха?
Не переставая почесывать морщинистые руки, она глядела на него отсутствующим взглядом и молчала.
– Я спрашиваю, повитухой ты была или нет? – гаркнул Мак.
– Нет, но пару новорожденных за свою жизнь приняла.
Наклонившись, он взял руку старухи и поднес к ней горящую свечу. Поломанные ногти были черными от грязи, а сами руки имели синевато-серый цвет.
– Ну, видать, детей ты мертвыми принимала, – подытожил он. – А пеленки ты откуда взять собираешься?
Старуха ткнула пальцем в кучу газет.
– У Лайзы всего только две схватки и было… – плаксиво прошамкала она. – А ребеночка мы в газетки примем.
Лондон подался вперед, рот его был слегка приоткрыт от настороженного внимания, глаза вопрошающе вглядывались в глаза Мака. Освещенная свечой тонзура посверкивала.
– У Лайзы две схватки было, вторая только что прошла, – подтвердил он слова старухи.
Мак мотнул головой, предлагая выйти, и вынырнул из палатки. Лондон с Джимом последовали за ним.
– Послушай, – сказал Мак Лондону, – ты видел ее руки. Ребенок, может, и выживет, если схватят его такими руками, а вот у девушки шансов, черт возьми, не будет. Лучше, если ты прогонишь взашей эту старушенцию!
