В браке с дьяволом - страница 37

Я не могу.

Я не могу смотреть в эти чертовы глаза.

Если я это сделаю, у меня не будет другого выбора, кроме как подумать о том, что я только что сделал, и о том, что я не могу вернуть этого назад. Как бы я не хотел забирать этого обратно.

Вместо этого я хватаю ее платье и стягиваю его обратно на задницу, прикрывая ее.

― Вставай. Мы закончили. Пора ехать домой, пока ты не нашла еще что-нибудь, что можно испортить.

Я наблюдаю, как она выжидает несколько мучительных секунд, прежде чем, наконец, переворачивается на спину и садится, морщась. Я знаю, что это из-за того, насколько ей больно. Тем не менее, она поднимает бровь, потому что она никогда не может дать своей гордости покоя, даже зная, что мой отпечаток руки находится на ее заднице, пока мы говорим.

― Если ты сможешь никого не ударить по пути отсюда.

Ее лицо раскраснелось, пряди волос прилипли ко лбу, теперь который покрыт легким блеском, и она дышит так, будто пробежала марафон. Я склонен сделать комментарий о том, как сильно ей это понравилось, но это вызвало бы открытый разговор о том, что мы сделали, а я этого не хочу.

― Что? ― она огрызается, и я понимаю, что все еще смотрю на нее.

Раздражающая женщина.

― Вставай, ― повторяю я.

Я направляюсь к двери, не проверяя, идет ли она за мной, но слышу шорох ее платья.

Что сделано, то сделано.

У меня достаточно времени, чтобы пожалеть об этом, когда мы вернемся домой.

Хаос встречает нас, как только мы спускаемся вниз. Рафаэль Ди Торо - старший сразу же бросается ко мне, когда видит меня, а его жалкий сын плетется за ним, словно маленькая девочка, которой он и является. Он смотрит прямо мне в лицо, но меня это не смущает.

Я оглядываюсь назад и беру Лилиэн за руку, уводя ее.

― Отойди в сторону.

Она озабоченно хмурит брови, но кивает и подходит к Романо, который прячет ее за собой. Теперь, когда она ушла с дороги, я снова поворачиваюсь к Ди Торо и выпрямляюсь в полный рост, глядя на ублюдка.

― Ты расстроен, что я издеваюсь над твоим сыном? Хочешь, я скажу всем мальчикам на площадке, чтобы они вели себя хорошо?

Он тычет своим толстым мизинцем мне в лицо.

― Как ты смеешь поднимать на него руки? Ты хочешь войны?

― Будь моим гостем. Мы можем встретиться первым делом утром после того, как ты закончишь пробираться домой из дома своей любовницы.

― Ты маленький засранец н..

Я вынимаю пистолет и нацеливаю ему под подбородком прежде, чем он успевает закончить это предложение. Он бледнеет, переводя взгляд с оружия на меня, как будто он не знает, чего боится больше.

Ответ должен быть - я.

― Твой сын плохо отозвался о моей жене, ― я нажимаю на предохранитель и слышу улюлюканье мужчин в зале. Мы все чертовски больны. ― Ты можешь догадаться, как я отношусь к тому, что со мной обращаются подобным образом. Ты хочешь сказать мне, что я должен был отпустить твоего сына?

― Достаточно, ― вмешивается Романо, вставая между нами и расталкивая нас. Он опускает мою руку и отводит пистолет в сторону, глядя на меня. Я не сомневаюсь, что мне удалось разозлить его еще больше, но Ди Торо - большая проблема, и мы оба это знаем. ― Иди домой. Я разберусь.

― Ему не настолько повезло, — возражаю я, и указываю на Ди Торо-старшего. ― Твоему сыну запрещен доступ в «Яму». Если он приблизится к клубу, я всажу по пуле в оба ваших члена.

Ди Торо - младший приходит в ярость.

― Да пошел ты! Ты не мож..

― Мы все знаем, что ты отмывал наркотики, сука. Использовал их на женщинах. Папины деньги и модные адвокаты, доказывающие твою так называемую невиновность, вытащили тебя из этого дерьма. Но ты произнес эти слова о Лилиэн мне в лицо. Дело, блять, закрыто.