Я, как мог, объяснил это канонирам, сам подправил прицел. Все застыли в ожидании команды. Заинтригованный визирь подошел поближе, махнул рукой. Артиллерист поднес фитиль, грянул выстрел. Все взгляды устремились к цели.
К моему вящему удовольствию, ядро ударило в камень, – даже было видно, как полетели его осколки. Турки оживились, зацокали языками.
– Якши!
Визирь подошел ко мне.
– Хорошо стреляешь из пушки. Видно, ты не только лекарь и сказочник.
– Выпало странствовать много, великий визирь, пришлось научиться.
– Что ты такого сделал, что сразу попал в камень?
Я объяснил ему, почему так получилось, и добавил, что все это чуть ранее пояснил и канонирам.
Визирь кивал, затем ухмыльнулся, подозвал янычара из охраны.
– Попробуешь с ним сразиться?
Я развел руками:
– У меня же сабли нет.
Визирь взмахом руки подозвал второго янычара и приказал ему отдать мне свое оружие, визирь промолвил янычару:
– Только не убей нашего гостя!
Турки расступились, образовав широкий круг. Я несколько раз взмахнул саблей, оценивая ее тяжесть и баланс. Оружие неплохое, только изгиб лезвия значительно больше, чем у русских сабель, и гарды, защищающей в бою кисть руки от скользящего удара, нет.
Янычар опустил клинок, поглядывая на меня. Визирь милостиво кивнул, начиная поединок.
Янычар с ходу бросился на меня, обрушив град ударов. Противником он оказался сильным, опытным и к тому же моложе меня лет на пятнадцать. В ближнем бою это играет роль – молодые более гибкие, и реакция у них побыстрее. Тем не менее мне удалось отразить все атаки. Я выжидал, когда мой противник немного выдохнется, собьет дыхание. Но тот молотил саблей как заведенный.
Краем глаза я увидел одобрительные взгляды визиря и других турок, поддерживающие янычара. Конечно, они сейчас видят, как янычар нападает, а русский только обороняется. Придется вспомнить все, чему меня учили.
Я перешел в наступление, нанес несколько ударов, затем – ложный финт, и когда янычар, уходя от моего удара, повернулся ко мне боком, я нанес удар из-за спины. Удар коварный, и он достиг цели – сабля ударила янычара плашмя, лишь слегка разрезав ткань его короткой курточки. Я остановился и воткнул саблю острием в землю.
– Ты убит.
Лицо янычара полыхнуло румянцем.
– Это случайность.
Визирь развел руками:
– Ты честно одержал победу, чужеземец, и мы все были свидетелями. А тебе, – он повернулся к янычару, – десять палок в наказание.
Янычар взглянул на меня с ненавистью, выдернул из земли мою саблю и направился к своим.
– Ты решился принять ислам? – обратился ко мне визирь. – Я хотел бы иметь тебя своим помощником или советником. Думаю, что ты еще не все свои способности раскрыл передо мною, хотя не скрою – я удивлен. Янычар с детства учится воевать, а тебе удалось его одолеть. Джафар учился лечить у лучших османских лекарей, а на операции оказался у тебя в роли подмастерья. Ты очень умен и догадлив, у тебя хорошая память, язык твой и уста принадлежат сказочнику. Если царь Иван разбрасывается такими подданными, то он расточителен. – Визирь глубоко вздохнул и продолжил: – Мои визири и советники думают только о своих карманах – как бы бакшиш получить побольше, обросли гаремами и многочисленной родней. Каждый, кто получил хоть маленькую власть, плетет интриги и старается по головам пролезть на более высокую должность. У тебя здесь нет родни, которая будет просить у тебя должности, поэтому ты будешь спокойно работать во имя Высокой Порты.
