Однако попасть в престижный дом так и не удалось. Команда Матроса быстро спустила с рук добытые преступным путем вещи. В команде стали мелькать еще несколько человек. Появятся и быстро исчезают, так что Вовочка даже не мог с ними толком сойтись. Кто такие, где их найти?
Парни в знакомые не набивались – взгляды у всех тяжелые, морды кирпича просят. В карманах у них, как видно, не рогатки лежат, так что на характер таких не возьмешь.
Речь о деньгах, добытых в квартирах, больше никто не заводил – пропали денежки. Пацаны как-то раз спросили у Матроса о судьбе валюты, но тот отделался общими словами. Истратил, сказал, на «отмазку».
– Как это? – не понял Вагин.
– Абиссинский налог уплатил одному следователю, – ответил Матрос. А кого отмазывал, не сказал.
«Хрена лысого он отмазывал… – зло думал Вовочка. – Вола крутит, зараза…»
Команда беспрестанно рыскала по Новому городу, искала новые объекты. Трудно попасть внутрь, еще труднее остановить выбор на конкретном объекте. Одну квартиру неделю назад хотели обработать, однако та сорвалась в последний момент – вернулись хозяева.
Хорошо, что хоть не успели войти. Страшно подумать, пришлось бы грех на душу брать. Вовочка содрогнулся. Его трясло от одной только мысли, что когда-нибудь вдруг придется это сделать.
Матрос ходил вокруг красного кирпичного дома, облизываясь, словно кот.
– Они там думают, что закрылись, – бормотал он, задирая кверху голову. – Придется вечерком сбегать
– Серьезно, что ли? – не верил Жеребец. Но тот словно не слышал.
– Ото всех, думают, затворились…
Подельники заранее ликовали. Грустил лишь Коньков. У него недавно вернулись с юга родители и выбросили отпрыска из квартиры. Вернее, он сам ушел, когда его стали воспитывать – с подачи протопленных соседей, естественно. Такие дела не прощают даже министрам. Гена теперь ночевал по очереди то у Вовочки, то у Вагина. Один раз ночевал у Матроса. А в основном у Вовочки.
– Кочан с матерью инструктаж провел, и та обмякла, – хвалился он Матросу. – Она и раньше-то не больно выступала.
С наступлением сумерек бригада вольных «альпинистов» образовалась в кустах – как раз напротив того дома. В некоторых окнах уже горел свет. Через полчаса свет зажегся почти во всех квартирах, исключая лишь некоторые.
– Ничего не видно – то ли заперто, то ли открыто, – сопел Вовочка, затягиваясь сигаретой.
На этот раз Матрос к делу отнесся со всей серьезностью. Припас слесарный инструмент, фонарик аккумуляторный. И даже робу рабочую где-то добыл.
Шайка выбралась из кустов, подошла к подвальной двери у торцевой части дома. Стена здесь глухая, без окон. Окна квартир находятся за углом.
Матрос присел и стал ковыряться в винтовом замке. Перебрал чуть не все ключи, пока один не подошел. Ввернул его до конца – и замок распался на две половинки.
Вагин остался на углу. Жеребец и Вовочка полезли в подвал следом за Матросом, хотя могли и не ходить.
Лучше было бы не ходить: на первом же повороте Кочан врезался темечком в арматуру.
– А-а! В рот ты вые…– воскликнул он, щупая голову. – Шкуру содрал себе!..
– Заткнись, Кочан! – рокотал Матрос. Его не интересовала чужая голова.
Они приблизились к трубам, виднелись массивные вентили.
