Однажды, когда они сидели в ванне, а мама в комнате натирала щёткой паркетный пол, Алёша сказал:
– Надо бы Кутьку искупать.
– Что ты! Нельзя собак в ванну! – испугалась Варя. – И мама сердиться будет.
– Один раз за всю жизнь можно, – сказал Алёша, – а мама не увидит, – и втащил в ванну Кутьку.
Вымыли его с мочалкой и туалетным мылом. Он сделался тоненьким и некрасивым.
– Ну какой! Испортил собаку! – сказала Варя. – Ты всегда любишь игрушки ломать.
– Ты ничего не понимаешь, – сказал Алёша, вытирая Кутьку мохнатым полотенцем. – Он высохнет и станет лучше.
Кутька встряхнулся и убежал. И вскоре они его не узнали. Повалявшись на паркетном полу, из светло-коричневой собаки он превратился в огненно-рыжую. Особенно красными были уши, будто Кутьку отодрали за какую-то провинность.
– Бедный ты мой, бедный! – вздыхала Варя, вертя в руках собачье ухо. – Что же теперь с тобой делать?
– Давай снова купать! – шёпотом сказал Алёша. – Теперь уже мама позволит.
Но купать Кутьку в ванне и мама и папа запретили в один голос.
– Глупая выдумка! – строго сказал папа. – Вы бы его ещё с собой спать положили. Раз и навсегда запрещаю это делать. А потом, не всё ли равно, какого цвета собака. Кутьку я и рыжим буду любить. Был бы только умным.
Папа говорил правду. Он очень любил Кутьку.
Когда он приходил с работы, Кутька прыгал вокруг него, визжал, а потом ложился на спину.
– Ах ты негодяй такой, ах ты собака! – говорил папа и, приседая на корточки, почёсывал ему рукой живот.
Во время обеда Кутька глядел папе в рот и тихонько повизгивал. Папа незаметно с вилки кидал ему под стол кусочки мяса. А потом он попался. Варя кинула Кутьке целую котлету.
– Безобразие! – сказала мама, услыхав сочный шлепок под столом. – Кутька во время обеда больше не будет сидеть в комнате. Я натираю пол, чтобы на нём не было никаких пятен, а ты мне его снова пачкаешь.
– Да, – сказала Варя, – папе можно, а нам нельзя?
– Нет, я не кидаю, – замахал папа руками. – У меня только один раз кусочек мяса сорвался…
– Я тоже видел, как он не кидает, – заступился Алёша за папу.
Но мама ему не поверила.
С этого дня во время обеда Кутька сидел в коридоре. Он жалобно скулил, а переставая скулить, шумно принюхивался к дверным щёлкам, сквозь которые до него доходили сытные запахи жирного борща…
Началась война.
Папа днями и ночами был на работе. Мама тоже надолго уходила в магазин. Алёша с Варей оставаться одни не боялись: с ними был Кутька – рослая собака с басистым лаем.
Ребята запирали дверь на ключ и начинали играть в «войну».
Кутька был за фашиста. Привязанный к ножке письменного стола и прикрытый для маскировки цветным ковриком, он сидел в папиной комнате.
В другой комнате храбрые разведчики – Алёша и Варя – отправлялись в поход за «языком». Им нужно было преодолеть много препятствий: проползти бесшумно по дивану, чтобы ни одна пружина не зазвенела, пролезть под обеденным столом и между ножками стульев и, наконец, перед решительной схваткой притаиться за шкафом.
Кутька рычал, когда они набрасывались на него и кричали:
– Сдавайся, руки вверх!
В первую игру Варя пыталась раскрыть Кутькину пасть и схватить его за язык.
– Что ты делаешь?! – закричал Алёша. – «Язык» на войне – это не настоящий язык, а просто фашистский солдат. Фашиста ловят и допрашивают, где его часть. Вот как!..
Вскоре играть стали по-другому.
В носок домашней тапочки Алёша запихнул кусок хлеба и поднёс её Кутьке. У того потекли слюни, но достать он хлеб не мог. Тогда он зубами схватил тапочку и стал сильно крутить головой. Кусочек хлеба выпал, и он съел его.
