В действительности всё совершенно иначе - страница 39

Но было уже поздно. Наш господин Советник стоял один на один со своей гордостью, в оранжевых подштанниках. И, покачиваясь, демонстрировал мускулы на руках, груди и ногах.

Мускулы и правда оказались, что надо. Не у каждого аристократа такие имеются! На балах и банкетах ведь такие не накачаешь! А господин Советник все-таки прошел войну в Индии!

– Боже, какой красивый сильный мужчина! – вспыхнули галатеи.

– Советник, да вы – бог!

– Можно вас потрогать?

Восхищению дам не было предела. Чтобы закрепить эффект, господин Советник решил пойти еще дальше. И в подтверждение своей могучести, он схватился за мой антикварный концертный рояль 19 века и начал его поднимать. Этому инструменту было почти 100 лет! Он был главным украшением Голубой гостиной и гордостью завода «LaNitta»3. Под его неповторимые голос, лазурными волнами разливавшийся по дому, танцевали когда-то венские вальсы мои родители. А до них – их родители. И даже родители их родителей. Под него могла бы станцевать однажды и я. С кузеном Фредериком. Если бы не уязвленное самолюбие этого мародера господина Советника!

Я завизжала и бросилась спасать инструмент.

Но куда мне тягаться с такой мускулатурой? Господин Советник неистово толкал и толкал его кверху, пока наконец не выбился из сил. Тогда мой драгоценный антикварный рояль, гордость семьи Абеляр, был им попросту брошен, с высоты примерно четырех с половиной футов. И с грохотом ударился об пол, попутно сбив с ног и самого силача.

Дамы заверещали и стали приводить его в чувство очередной порцией нюхательных солей. Я была в полном расстройстве – вечер только начался, а у Советника уже белая горячка!

– Что вы ему споили, кузен?

Но тот только развёл руками:

– Все подряд, как и договаривались… Видимо, ему просто нельзя пить.

Вот так я лишилась половины антиквариата и вылила впустую не меньше ящика коллекционных вин. Запустила в дом мародера. Запудрила мозги галатеям. Обманула дядюшку Карла и тетушку Жозефин.

Меня ждет вечный позор и нескончаемые муки совести, за гибель антикварного рояля.

А Пигмалион, похоже, передумал жениться.

Внутри меня все так и клокотало. Я уже сто раз пожалела, что затеяла этот ужасный званый вечер «Откровенность». Но все зашло так далеко! Отменить его не представлялось возможным.

Мне хотелось плакать. Я всерьез подумывала куда-нибудь сбежать или спрятаться, чтобы меня никто не нашел. Казалось, на меня надвигаются позор и беда – очень скоро правда вылезет наружу: господин Пигмалион передумал жениться! А может, никогда и не собирался. Он уже точно не приедет. И с чего я вообще решила, что он говорил это всерьез? Зная его непостоянный характер, я могла бы догадаться, что он шутит. Теперь я вынуждена буду признать, что всех ввела в заблуждение. А утренние газеты выставят меня на посмешище, с подачи несостоявшихся галатей.

Как написано в главе одиннадцатой «Настольной книги благочестивой девицы», умение сохранять лицо – первейшая задача любой молодой барышни. Но как это сделать, там не объясняется. Особенно, когда берешь на себя обязанности зрелой хозяйки в таком юном возрасте, как мой.

Так и хочется устроить истерику!

Знай обо всем тетушка Жозефин, она бы такого не допустила. Но тетушку Жозефин на помощь уже не позовешь. Кузен Фредерик перешел на сторону врага. А дядюшка Карл спит беспробудным сном.

Я оказалась в одиночестве перед большим испытанием. Потому что