Что-то мельтешит на грани сознания, какая-то мысль.
И тут она вспомнила – сон, точнее – знамение. Встроенный триггер10 сработал, дарованное зернышко созрело, раскрылось, превратило ее в нечто большее. Навсегда!
В НИИ она не пошла.
Зайдя в ближайшее кафе, выбрала столик у стены-витрины, заказала капучино. С наслаждением пила ароматный напиток, бездумно улыбалась и любовалась сквозь стекло на крупные шестигранные снежинки, медленно кружащие в воздухе. Загнанные суетливые прохожие шли куда-то, спешили, не замечая того, что мир перевернулся, стал другим. Что взять с них? Наплевать.
– Желаете еще чего-либо? – вновь подошедший стройный официант дружелюбно смотрел ей в глаза.
– Нет, спасибо, – она улыбнулась и, о чудо, парень широко улыбнулся в ответ.
– Тогда – приятного отдыха.
Девушка была в шоке. Впервые в жизни симпатичный мужчина ответил на ее улыбку. Словно распираемая извне, она преображалась не только внутренне, но и внешне. Подбородок вздернулся, плечи расправились, грудь поднялась. Она снова улыбнулась и метнула взгляд в настенное зеркало. Из противоположного антимира, по ту сторону стекла на нее смотрела миловидная молодая девица. Не красавица, конечно, но и не то убожище, каким она привыкла видеть себя постоянно. Как она могла измениться настолько? Неужели мир действительно субъективен и ее внешность, в первую очередь определяется собственным настроением, позицией, самоощущением?!
Четверть века стоило ей прожить робкой забитой девочкой, чтобы понять эту прописную истину.
Опьяненная новой открывшейся жизнью, ее возможностями и перспективами, она наслаждалась окружающим, впитывала его, словно попав в другое измерение. А когда сидевший у входа парнишка вдруг игриво подмигнул ей, Полина чуть не лишилась чувств от нахлынувшего трепетного смущения.
Новая ослепительная приветливая вселенная обнимала ее, и девушка отвечала взаимностью.
Игриво встряхнув волосами, она поняла, что отныне сегодняшнее число, 26 декабря – ее новый день рождения.
Даже гнетущее ранее осознание близкой кончины предка сейчас не пугало ее. Словно некий бесплотный ангел шепнул, что это жизнь, такова она есть и что умирающий отец был бы счастлив оставить дочь в этом мире именно такой, какой она была сию минуту.
«Да. Теперь я другая, папа и мне это нравится. Такой и останусь, что бы ни случилось. Клянусь!».
Вдруг накатило. Она словно прикоснулась к чему-то иррациональному. Изнутри нахлынуло и тут же откуда-то пришло понимание: «папы больше нет». Ангел не уходил, она слышала его шепот: «Держись, ты поклялась. Ради его памяти ты должна сдержать слово».
«Да», – она вскинула голову, тряхнув волосами, и слегка улыбнулась, – «так и будет».
В глаза хлынула искристая влага, и слезы брызнули по щекам. Улыбка стала шире: «Прощай, папочка. Ты видишь, какая я стала? Я всегда буду помнить тебя. Будь уверен, я никогда не стану прежней».
В ту же секунду зазвонил телефон. Из трубки просипел заплаканный голос Веры Ивановны:
– Поленька, милая, тут такое…
– Поняла. Скоро буду.
Дома ее встретила бригада неотложки, растерянная сиделка и незнакомый человек в штатском.
Молча, не обращая внимания на окружающих, хозяйка прошла в комнату отца. Да, чувства не подвели, Андрея Соломоновича Шварца больше не было среди живых.
Первая крамольная мысль: «отмучился».
Говорят, люди меняются после смерти. Но, если смерть терзает человека месяцами, выпивает из него жизнь, каплю за каплей, то посмертных изменений практически не видно, они произошли еще при жизни. Так было и с ее родителем.
