В этом мире, в этом городе… - страница 37



Но вот надвигается туча тревожно,
и гнётся под ветром лоза…
Природе спокойною быть невозможно,
коль в небе грохочет гроза.
Я падаю ниц от громового звука,
Вселенную и небо кляня…
Мне враг подаёт ненадёжную руку
и тянет с дороги меня.
Наверно, я долго б с испугу проплакал,
не видя ни зги впереди.
Но друг подаёт разгоревшийся факел:
– Ты видишь дорогу? Иди!
Закат догорает. Закату – я знаю —
Ворота пора закрывать.
Избитый, уставший, я всё ж успеваю
в ворота заката вбежать.
…Глаза в тишине перед сном закрываю
Я в жаре, я брежу, горю…
Я вечером старцем седым засыпаю,
Младенцем встречаю зарю.

Чётки

Памяти бабушки

Твой ясный образ ясно, чётко
Запечатлён в моей судьбе.
Отполированные чётки
Напоминают о тебе…
Твой сын шахтёр,
в земле глубокой
И днём и ночью соль рубил.
Из фиников, плодов Востока,
Тебе он чётки смастерил.
Перебирая чётки эти,
Молила бога ты всегда,
Чтобы канат у шахтной клетки
Не оборвался никогда.
Случались дни крутых событий…
И, силясь одолеть беду,
В твоих руках по тонкой нити
Метались чётки, как в бреду.
Они ль спасли отца-солдата
В огне войны?
Конечно, нет.
Но каждая лихая дата
На чётках оставляла след.
Минули годы торопливо…
Я не забуду ничего.
Отцом посаженная ива
Склоняет ветви молчаливо
У изголовья твоего…
Горит огонь в старинной печи,
Не нарушая в доме тишь.
И ты со мной заводишь речи,
Под шёпот чёток говоришь:
«Сруби свой дом.
Пусть сын родится.
Пусть радость вселится в твой дом.
А если умереть случится —
То в день, заполненный трудом…»
Прости меня:
я хлеб не сею,
Не добываю в шахте соль.
Я песни лишь слагать умею,
И то – когда подступит боль.
И эти песни, словно чётки,
Напоминают о тебе.
Твой светлый образ ясно, чётко
Запечатлён в моей судьбе.

Дороги

Леса, родники и дороги
В привольном родимом краю!
Как много, однако, как много
Вмещается в душу мою!
Хоть я и не лезу в пророки,
Родные люблю берега.
Мир вам, родники и дороги,
Леса, небеса и луга!
Быть может, умру я до срока.
Не плачьте по мне, соловьи,
Ведь лес и родник, и дорога
Вливаются в песни мои.

Перевод с татарского Д. Даминова

Поднимешься на минарет, станешь ближе к Всевышнему

В начальных классах мы учились в здании бывшей мечети. Хотя эта деревянная мечеть была построена ещё в 1921 году, она не скособочилась, не обветшала, лишь минарет её, будто сетуя на свою судьбу, протяжно стонал, когда задували ветра и вьюги. Как священна и дорога для всех татар башня Сююмбики, так же священна и дорога для моих односельчан была наша мечеть со своим стойким минаретом. До сих пор для меня остаётся большой загадкой, просто волшебством: как же смогли возвести эту мечеть односельчане в голодный двадцать первый год? Пожалуй, не найти человека, который, побывав у нас в деревне, не залюбовался бы её утончённостью, строительной завершённостью, архитектурным совершенством. Откуда взялось такое мастерство у наших деревенских строителей, у которых не было никакого специального архитектурного образования?! Сегодня мечети строят почти в каждой деревне. Но не всегда они соответствуют требованиям гармонии. Минареты порой коротки и толсты или, наоборот, длинны и тонки, как заводские трубы. Из-за отсутствия у строителей чувства пропорции, меры, просто-напросто таланта, профессионального мастерства деньги, собранные народом по крохам на строительство своего священного сооружения, нередко тратятся на возведение безвкусицы. Нашей деревне повезло, её мечеть явилась прекрасным примером архитектурного совершенства и вошла в список исторических памятников, охраняемых государством.