Джон направился по хайвею на юг, затем повернул налево на сельскую мощеную дорогу без разделительных линий и пересек переезд. Потом вокруг озера, к ряду огромных низких зданий, выкрашенных в синее. Фабрика индеек. Посыпанная гравием дорожка вела направо, и Джон так резко повернул на нее, что, как ему показалось, встал на два колеса. Кэдди ревел и подпрыгивал на ухабах грязной дороги, его зад мотался вправо-влево, как будто он ехал по льду, куски гравия бились о днище с таким звуком, словно лопался попкорн.
Джон глядел вокруг во все глаза, пытаясь найти Фрэнки. Он чувствовал себя не слишком хорошо – вафли, пиво, наггетсы, вино и гигиеническая помада японской девицы никак не хотели мирно соседствовать в животе…
БУМ!
– О, ЧЕРТ, ЧЕРТ!
Он кого-то ударил. Пока нога Джона бешено пыталась найти тормоз, на капоте что-то извивалось. К переднему стеклу прижалось лицо, и это был…
– ФРЭНКИ! ЧЕРТ!
Джон хлопнул по тормозам, и Кэдди закрутился по гравию. Фрэнки и не подумал слетать с капота.
Джон протянул руку к заднему сиденью за бензопилой, которой там не было, – он забыл заехать к Дейву и забрать ее из сарая.
Фрэнки уже протянул руку через боковое стекло и схватил Джона за рубашку. Тот стряхнул с себя руку, бросился к противоположной двери, вывалился наружу и покатился по земле. Потом встал и понесся, как угорелый. Джон изо всех сил работал руками, мчась к свету, горевшему в одном из зданий; он судорожно выдыхал сигаретные окурки, скопившиеся в легких. За собой он слышал тяжелые шаги.
Джон добрался до здания. Вот дверь. Джон рывком распахнул ее.
Долбаный запах. Вот же мразота. Одно из тех зловоний, которые, кажется, сами выделяют тепло. Плесень, помет и гниющее мясо. Его ударило, как будто он о стену приложился. На мгновение ему показалось, что все здание на фут в снегу, – в этом невозможно огромном зале все было белым, насколько глаз мог видеть. Индейки. Индейки, такие жирные, что невозможно было увидеть пол – повсюду белые перья, крошечные дергающиеся головы и хлопающие крылья; птицы прыгали, бесились, визжали и даже летали по воздуху, доказывая, что Бог ошибся, разрешив им летать.
Джон опять побежал, распинывая индеек и глотая воздух, иногда с перьями. Он искал оружие. Где на этой чертовой ферме может быть бензопила? И тут его осенило. Он схватил ближайшую индейку, развернулся и швырнул ее в преследователя. Фрэнки поймал птицу, похожую на хлопающий крыльями набивной мяч, изучил ее, повернулся и побежал к выходу.
– Черт побери, – заорал кто-то за спиной Джона. – Ты дал ему еще одну индейку. Тебе придется заплатить за нее.
Пара парней в серых комбинезонах.
– Оружие! – крикнул Джон тому, который выглядел так, как будто он понимает английский. – Нам нужно оружие! Этот парень! Фрэнки! Он вернется назад, когда слопает индейку. Возьми бензо… ОЙ!
Какая-то индейка укусила его за лодыжку.
Погоди, нет, не индейка. Один из этих чертовых монстров – пауков.
– Твою мать! – Джон ударил паука ногой достаточно сильно, как подброшенный в воздух мяч для регби, и ожидал, что тот полетит по воздуху, но проклятая тварь ухитрилась каким-то образом зацепиться за ботинок и приземлиться где-то в десяти футах. Один из чуваков в комбинезонах залопотал что-то по-испански.
Джон повернулся к ним и сказал:
– Надо ее убить! Помогите мне убить эту тварь. Мне кажется, Фрэнки срет ими!
Чуваки тут же слиняли. Оставалось надеяться, что они вернутся с бензопилой. Джон отступил назад, сообразив, что паук оказался между ним и дверью.
