И начали хрустеть мозги у всех. Иван не врубается в слова хозяев и их соседа, а они не верят его больной голове. Но все ждут новое сообщение ТАСС.
Иван снова рассказал, уже всем, о боевом задании зимой, о памятнике с его фамилией и что ничего не понимает, где он: во сне, в госпитале, в коме, в раю? Марья с Игорем в полной прострации – она за сердце держится, он за рюмку. Мозги об стенку бьются. Слова к языку присохли. А Иван показал ещё свою солдатскую книжку. Потом диск от автомата отсоединил, чтоб никто не волновался, и продолжил: «Верю и понимаю, что для немцев нет причины такой масштаб обманухи перед нашим наступлением устраивать, с людьми, детьми и памятником. И весну пока только солнце умеет делать. И откуда бы они взяли настоящие фамилии для памятника? И машина у магазина чу́дная. Но чему я удивился больше всего – одному только: в раю – и есть захотелось». «Это Гришкина, мужа продавщицы нашей Клавки машина, „Волга“, наша, советская модель, – пытается отвлечь всех от „райских“ тем Фёдор. – И „Победа“ ещё легковушка есть, её до „Волги“ делали». «За Победу! За тебя, Иван! За новую победу! В космосе! За Юрия Гагарина!» – и понеслась душа по тостам в рай советского человека: выжили! победили! а теперь и в космос полетели! Все с радостью подливают и угощают растерянного солдата. Тарелки и чарки летают над столом, сталкиваются, звенят вилки! Кто плачет, кто смеётся от радости! А Иван грибочком закусывает, в ус дует и репу чешет: «Кто ж издевается над мозгами человеческими? Вон, как в раю людям хорошо. А мои глаза и уши верить отказываются, что я не на земле. Но в раю – и памятник погибшим? Я же не помешался. Вон, все едят, пьют за праздничным столом, за Гагарина и за Победу. А все сразу – тоже ж не смогли бы сойти с ума? Хотя с ума сошли все от радости и неслыханного события. И всё же я в раю, как ни верится. Сна про полёт в космос мозги не придумают. И в раю тоже едят?! И горькую пьют?! И в раю, значит, тоже командуют чувства – голода, радости и страха?! Как ни крути, а я ж всё выискиваю за каждым углом фашистскую морду…»
[Охотное, 12.04.1961 12:25]
Тут, в 12 часов 25 минут радио снова сообщает о Юрие Гагарине. Знакомый Ивану голос Левитана читает сообщение, что космонавт Юрий Гагарин в 10 часов 55 минут «благополучно вернулся на священную землю нашей Родины – Страны Советов». «А вернусь ли я в свою Страну Советов, в 42-й? – у радио Иван и утвердился почти на все сто, что он в раю. – Но это ещё вопрос открытый, с райским режимом. А надо ж ещё как-то попытаться вернуться на своё место, на фронт? Там ребята воюют, а я в подозрительном раю рюмки считаю. Да и свойства такого рая неизвестны. А то прочту завтра имена на памятнике, а моей фамилии не окажется. Что тогда думать? Всё это снится в медсанбате? Контуженный – и снится про космос?» И опять вся деревня, как и вся страна, опять сошла с ума, как и от первой новости о полёте Гагарина. Первое всенародное ликование после Победы! Крики, беготня, пальба! Иван тоже отсалютовал очередью ещё разок на дворе на радость бушующим сердцам деревни.
Все снова за столом, Иван снова недоумённо утверждается после рюмки, что тоже не верил в рай: «Знаю только, что буду убит на войне – это на памятнике за леском не мной написано. Значит, уже убит на земле, и, значит, это я в раю, где и души моей страны, в которой уже летают в космос. И которая 9 мая добила фашистов!..» Тут, конечно, снова салют из рюмочек за Победу. Игорь только начал: «Царство небесное…», но Фёдор незаметно подмигнул Марье и вставил: «Никто не знает, да и как узнать, в раю или на земле мы тут? Родных не теряли. Всегда мы все вместе. Но Ивану, Марьюшка, лучше бы переодеться в гражданское, жарковато уже в его военном», – и Игорю пригрозил ногой под столом, чтоб рот по делу открывал и не пытался «лечить» материализмом больного солдата.
