– Боже мой! – воскликнула девушка, стоявшая ближе всех ко мне. – Он левитировал!
Одна из зрительниц побледнела и готова была расплакаться; другая всплеснула руками и пошла прочь.
Доверчивость – это нож, приставленный к горлу цивилизации.
– Высоко? – хмуро спросил я.
«Ямаец» посмотрел на меня так, словно он – жрец вуду, пытающийся пронзить взглядом противника. Видимо, предполагалось, что после этого в моей голове завоет терменвокс.
– Чувак, все без ума от скептиков, – сказал парень. Его выговор походил одновременно на речь жителя Ямайки, ирландца и пирата из фильма.
– Покажи! Покажи ему! – завопила пара девиц.
Не знаю, с чем связана моя потребность обламывать кайф таким людям. Наверное, мне нравится считать себя поборником здравомыслия. Но в тот вечер я, похоже, просто злился, что ночью «ямаец» сможет заняться сексом, а я нет.
– Левитация а-ля Бальдуччи, дюймах в шести над землей? – спросил я. – Та, которую демонстрировал в своем телешоу Дэвид Блейн, этот мошенник от магии? Все что нужно для такой левитации – это крепкие лодыжки и немного актерского мастерства, верно?
И тупые пьяные зрители…
Взгляд «ямайца» остановился на мне, и я занервничал. Это ощущение было знакомо мне еще со школы. Внезапно я понял, что влип и что до сих пор не научился искусству самозащиты. В таких городах, как Неназванный, где по пятницам пьяные драки в барах напоминают уличные бои после выборов в странах третьего мира, умникам вроде меня нужно держать рот на замке.
И тут фокусник улыбнулся во все тридцать два белоснежных зуба. Какой обаяшка.
– Так… чем же удивить мистера Скептика? А, смотрите-ка… Ты уши сегодня мыл?
«Ямаец» потянулся к моему уху, и я притворно ахнул, ожидая, что он вытащит оттуда блестящий четвертак. Но у него в кулаке оказалась не монета, а длинная черная сороконожка. Растаман поворачивал руку и так, и сяк, а насекомое, извиваясь, ползало по ней. Одна из девушек взвизгнула.
Зажав сороконожку между большим и указательным пальцами, «ямаец» выставил ее на всеобщее обозрение. Другую его ладонь обматывали несколько слоев пластыря. Этой рукой он провел перед существом, и оно мгновенно исчезло. Девушки ахнули.
– Неплохой фокус, – сказал я, посмотрев на часы.
– Чувак, хочешь узнать, куда она делась?
– Нет.
Внезапно мне стало дурно. Меня тошнило от одного вида этого «ямайца».
– Не принимай близко к сердцу, ладно? Я – зажравшаяся скотина, меня ничем не удивишь.
– Я еще и не то могу.
– Ага, но лучшие фокусы ты показываешь только у себя дома и только шестнадцатилетним девочкам?
– Ты сны видишь? За пиво я истолкую любой сон.
Вот вам Неназванный: жалкий городишко, который по числу психов на душу населения уступает только Сан-Франциско. Отличный был бы знак при въезде в город: «Добро пожаловать в [Неназванный]! Толкование снов за пиво».
– Пива у меня нет. Похоже, сегодня не мой день, – сказал я.
– Тогда сделаем так, мистер Скептик: я, как Даниил из Ветхого завета, расскажу твой последний сон, а затем объясню, что он означает. Если угадаю, с тебя пиво. По рукам?
– Еще бы. Ведь лучший способ применять паранормальные способности – это разводить людей на пиво.
Я покрутил головой, увидел, что Молли бегает вокруг палатки с хот-догами, и скомандовал ногам идти за собакой, а губам – сказать парню «Забудь».
Тело мне не подчинилось.
Я понимал, что разговор не сулит ничего хорошего, но мои ноги словно вросли в землю.
