Жилой комплекс станции напоминал огромный термитник. По улицам, где едва могли разминуться два карта, спешили люди и плюсы. Последних было на порядки больше, все одеты в рабочие комбинезоны и гражданскую рванину. Обычные люди двигались в толпе, словно не замечая ее. Они говорили по виртуальной связи, стояли, изучая видимые только им картинки, плюсы обтекали их, проносились мимо, но ни одного не сбили с ног, даже не задели, хотя часто во взглядах светилось неприкрытое раздражение.
Карт двигался быстро, даже слишком быстро, как мне кажется, мы обязательно бы кого-то сбили, но толпа за мгновение до столкновения расступалась, чтобы так же стремительно сомкнуться позади. Улицы были забиты идущими, иногда – бегущими. Террасы с грубым металлическим ограждением уходили на десятки метров вверх, до самого свода, светились виртуальная реклама и полный спектр, и во всем этом двигался, непрерывно перемешиваясь, шумный поток. Гремели шаги, в многоголосом гомоне я не сразу расслышал слова, когда Войцех обратился ко мне, и он повторил громче:
– Пересменка, вот и толпятся, обычно такое не чаще трех раз в земсутки, сейчас разбегутся!
Карт замедлился, уткнувшись в особо плотный поток, пополз, нетерпеливо подергиваясь. Улица опоясывала станцию, растянувшись почти на три километра, помещения Совета располагались на противоположной стороне от шлюзов, куда меня доставили благодаря излишней конспирации. Я откинулся на неудобном пластиковом сиденье и приготовился к долгому ожиданию, но тут затор рассосался. Вообще, на улицах с каждой минутой становилось все свободнее, пока на виду не остались только редкие прохожие. Войцех коротко взглянул в верхний правый угол зрения, где обычно располагаются виртуальные часы и одобрительно хохотнул:
– Как по нотам! Заскучал? Ничего, сейчас вмиг долетим!
Электродвигатели взвыли, покрышки зашуршали по пластику дороги с удвоенной энергией. Я на всякий случай ухватился за раму над головой. Сейчас, когда улица обезлюдела, можно было рассмотреть детали. Опытный усовершенствованный взгляд успевал схватывать витрины игорных и развлекательных заведений, магазинчиков и кафешек. Они светились реальным и наведенным светом, в промежутках теснились серые жилые блоки, из украшений на которых была все та же реклама, грубо намалеванные граффити и айди внутренней сети с мутными обещаниями неземного удовольствия. После недавнего столпотворения на улице остался лежать мусор, и крошечные роботы-уборщики выползали из укрытий, проворно растаскивали мятую упаковку, жестяные банки, какие-то сетки по норам утилизаторов. То и дело встречались медленно бредущие фигуры. В основном это были плюсы, один из них, скат, распустил крылья со сложным рисунком на коже и занимал почти всю улицу. При росте в два с половиной метра он имел ширину в три, короткие толстые ноги плохо держали, морфа качало от витрины к витрине. Войцех беззлобно выругался, карт сбросил скорость почти до нуля и теперь полз, едва не упираясь скату в спину.
– Эй, друг! Сдвинься, нам проехать нужно, – повысил голос мой сопровождающий и, не дождавшись ответа, сказал еще громче: – Эй, ангелок! Крылья, говорю, подтяни, пока не отдавили!
