Настроение у Анны упало и она, молча, с понурым видом, стояла и смотрела на всё движение праздника. А праздник был в самом разгаре. Людмила Ивановна, оглядевшись, прошептала Вере:
– Я сейчас. Схожу по нужде и приду.
Извиняясь, она вышла из гостиной. Быстро поднялась наверх, заглянула в спальню Виктора и вошла.
– Дочка, ты мне ни разу не показывала свой дом, – скрипящим голосом проговорила баба Нюра. – Пойдём-ка, милая, развеемся. Погляжу, как ты тут живешь.
Анна, кивнув головой, повела старушку наверх.
– Вот это комната Дана, – показывала она. – А на этом диванчике иногда сплю я, когда что-то беспокоит сына.
– Да. Красиво, – растягивая слова, говорила баба Нюра. – Как в сказке.
– Рядом комната няни, они соединены дверью, чтобы в случае чего быть рядом. А это сюрприз Виктора ко дню рождения Данилы. Раньше это была комната для гостей и соседняя тоже, их соединили, получился такой вот мини спортзал. Видите, тут и снарядики всякие, и мячи, и мини машины, на которых сынок может в любое время кататься, играть.
– Да, хорошо. Только одиноко как-то.
– У него будет много друзей. И есть я, и есть Виктор, – возразила Анна.
– Да-да. Вы все есть, только вот никак не соединены, поэтому все и одиноки.
– Баба Нюра, ну что вы мне душу-то терзаете?
– Не обижайся, дочка, старая, переживаю за вас. Пойдем дальше.
– Напротив детской наша с Виктором спальня.
– Давай-ка посмотрим. Мне кажется, там тоже кому-то интересно.
Пройдя сквозь двери, они увидели Людмилу Ивановну. Она быстро, скидывала из тумбочки в пакет то, что считала ценным.
– Говорила я тебе, дочка, крыса у вас завелась. Ну что, надо исправлять положение.
– Она сегодня работает последний день, – зачем-то сказала ей Анна.
– Тем более!
Баба Нюра подошла к няне и толкнула рукой в спину. Как ошпаренная кипятком, Людмила Ивановна быстро обернулась и стала со страхом шарить глазами по помещению. Убедившись, что ей всё это показалось, она подошла к туалетному столику, выдвинула дрожащими руками, ящик и взяла оттуда горсть украшений. Только она хотела это всё кинуть в пакет, как получила удар по заднице. Всё, что было у неё в руке, с шумом разлетелось по всему полу.
– Страшно, да? – спрашивала её баба Нюра. – А вот сейчас будет вообще не по себе.
Она взялась руками за столик и стала его трясти.
– Чего стоишь? Помогай! Тебя же грабят, – съязвила она в сторону Анны.
Та, растерянно наблюдавшая за происходящим, зачем-то побежала к бабе Нюре и тоже стала трясти стол.
– А сама придумать ничего не можешь?
Только тут Аня сообразила, что надо делать. Она преградила дорогу к выходу и, что есть силы, толкнула выбегающую няню в грудь. Упав, Людмила Ивановна завопила так, что Анне стало её по-настоящему жалко.
– Баб Нюра, пусть она идёт. Хватит! Она уже натерпелась страха, что на всю жизнь ей хватит.
– Нет, дочка. Проводить её надо как следует, а то никаких выводов для себя не сделает. Отучить от воровства поганку надо. А то ишь ты!
Подойдя к шкафу, старушка стала открывать и закрывать дверки.
– Беги, что есть сил, беги и не возвращайся! Не укради, милая, не укради, – приговаривала баба Нюра, махая перед няниным лицом шарфом, который она достала из шкафа.
С воплями ужаса Людмила Ивановна пустилась вниз по лестнице, постоянно спотыкаясь и сваливаясь на перила. Не замечая никого вокруг, прижимая руку к голове, словно защищаясь от кого-то, она пронеслась мимо всех собравшихся гостей и выбежала на улицу.
