Зарина открыла маленькую бисерную косметичку и достала связку ржавых ключей.
- Это от дома в горах. Продавец… Анжела передала их. Если твой дом также выглядит…
Зарина кивнула на ключи от домика. Лена в ответ улыбнулась.
- Нормально он выглядит. Такой крепкий старичок. Настоящий горец! Единственное… отопления нет. Но там есть каменная печь. Мне хозяева сказали, что дымоходная труба от печи в стенах проходит через второй этаж. Греет комнаты. Ремонта там давно не было. Даже косметического. Я хочу поехать и покрасить там все пока лето. Спасибо. Ты ни кому о нем не сказала?
- Нет. Но к чему такие секреты?
- Хочу устроить всем сюрприз. Дядя Мурат давно о таком домике мечтал. Его раздражают съёмные стены, как он говорит. А горы он очень любит.
Хоть какая-то положительная новость. Теперь Лена счастливая обладательница дачи в горах. Она посмотрела на ключи. Жизнь сразу стала налаживаться. И дом в общем дворе ей отписали, дядя Мурат ей отдал свою подержанную "Ладу". Теперь она еще и счастливая обладательница дачи в горах. Не такая уж нищенка! У людей и половины нет.
Зарину позвали в зал - невеста должна кидать букет. Она спустилась вниз. Лена услышала громкие аплодисменты - какая-то счастливица его поймала.
Престарелые родственницы тети Изеты тоже вышли подышать свежим воздухом и долго и обстоятельно рассказывали ей о своей жизни. Лена смогла уйти от них только, когда старушки нашли нового собеседника в лице дяди Мурата.
Она подбросила ключи и поймала. Ей хотелось поговорить с Давидом, выяснить все, что за балаган получился при знакомстве с его родителями.
В зале его не было. Кто-то сказал, что он к машине пошел. Лена побежала на парковку. Машина Давида стояла в самом конце. Вокруг темнота. Фары выключены. Только внутри через немного тонированные стёкла блеснул экран сотового телефона. Она шла к машине, сзади приглушенно раздавалась зажигательная музыка - свадьба в самом разгаре. Лена открыла дверцу машины и остолбенела. Из салона на асфальт вывалился букет невесты. Они даже не сразу заметили, что уже не одни. К горлу подкатила тошнота.
-Простите, что помешала.
-Лена, - ошарашенный взгляд Давида врезался ей в память.
Мадина глаза виновато прятала, но еле сдерживала улыбку.
-Лена, я все объясню.
-Конечно… я слушаю, - сказала она садистским спокойным тоном.
Можно быть хорошим, воспитанным человеком, но даже хороший человек не должен давать вытирать об себя ноги. Лена решила, что пусть. Пусть объяснят ей здесь и сейчас все это. Она не даст им времени придумать оправдания.
Мстительно подняла бровь, скрестила руки на груди и постаралась не заплакать. В такие минуты нельзя плакать. Не перед ними. Лена чувствовала, что стоит ей дать слабину, как она тут же окажется виноватой. Они оправдают себя, унижая ее.
-Я слушаю, - повторила она.
Молчание. Конечно! Что они скажут?! Что они вообще могут сказать?
-Лена, я думаю, мы завтра поговорим, когда ты успокоишься…
-Я спокойна. Не кричу, не тыкаю в вас пальцем и даже, - она порылась в сумочке, достала влажные салфетки, - на вот, сестричка, у тебя помада размазалась. И у тебя тоже, Давид.
Лена протянула еще одну салфетку Давиду, подняла букет и швырнула обратно в салон.
-Нужно стойкой пользоваться, чтобы избегать подобных конфузов, - сказала Лена, сама не веря в свою выдержку.
-А ты у нас спец, сестричка. Спасибо за совет.
-Не за что… сестричка, - улыбнулась Лена. – Ну! Я вся внимание.
