– Нет, все в порядке. Скоро будет готово. Переоденемся к ужину, согласны?
Лексос потянул Рею за рукав, плотный и накрахмаленный, но сильно помявшийся после многочасовой поездки в карете.
– Ему не понравится, если он тебя в этом увидит, – сказал Лексос, и все поняли его намек.
– Переоденешься у меня в комнате, – предложила Хризанти с сияющей улыбкой. – Поможешь мне выбрать наряд. Как в детстве!
И еще до того, как умерла их мать. До того, как Васа нацелился на титул стратагиози. С тех пор минуло более сотни лет.
– Ступай, – кивнула Реа. – Я тебя нагоню.
Хризанти закрыла духовку, зная, что служанки достанут готовую питу и засервируют стол. Она расцеловала близнецов в обе щеки, выскользнула из кухни, пригнувшись в низком дверном проеме, и поспешила к черной лестнице, которая вела на второй этаж.
Хризанти выбрала такой путь, чтобы не проходить мимо комнаты Васы.
Наступила долгожданная тишина. Лексос искренне любил младшую сестру, но покой ценил не меньше.
– Она выросла, – пробормотала Реа, поглядывая на дверной проем и прижимая ладонь к груди.
Лексос опустился на скамью, устало сгорбившись.
– Хризанти ненамного выше тебя. Похоже, на ней твое старое платье?
– Она могла слегка его перешить, – справедливо заметила Реа, усаживаясь рядом с братом, и поморщилась, подобрав ноги.
– Болят? – спросил Лексос.
– Я ни разу не подумала сделать перерыв и размяться.
Патрасса раскинулась на юге, путешествие заняло добрых два дня. Лексос был там лишь однажды, когда мама страдала от болезни, они приехали в Патрассу отдохнуть у моря.
Сидеть на некотором расстоянии от духовки было прохладно, но такая температура соответствовала сезону. Лексос неделями созерцал, как листья отказываются падать с деревьев, а высокая трава и цветущие деревья не хотят покрываться инеем. С каждым днем терпение Васы истончалось, а Лексос думал о сестре, живущей в чужом доме. О Рее, которая боролась с нарастающей паникой, неспособная поднять руку на избранного супруга.
Сезон сильно затянулся, что не укрылось и от Ницоса. Как-то раз после полудня он покинул мастерскую, вышел во двор и увидел Лексоса: тот грелся под солнцем на теплых каменных плитах.
– Время истекает, – проговорил Ницос, щурясь на небо.
– Не волнуйся, – ответил Лексос. – Реа попросит нас о помощи, если ей что-либо потребуется.
Наверное, только ему было известно о том, что в действительности сестра не стала бы просить ни о чем подобном.
Реа вздохнула и положила голову брату на плечо. Она немножко расслабилась и разжала кулаки. Лексос увидел, что ногти у нее покусаны, а кожа вокруг них розовая, воспаленная.
– В конце концов, работа сделана, – прошептал он. – Что еще можно от тебя требовать?
– Чтобы она была сделана хорошо, – ответила Реа.
– Не надо себя распинать, – сказал Лексос, накрывая ее руку ладонью. – Оставь это ему.
Некоторое время они молчали, а затем Лексос отстранился и посмотрел на сестру. Пожалуй, сейчас подходящее время задать вопрос, который его тревожил.
– Что случилось? Что тебя задержало?
Он прекрасно знал, как искусно сестра умеет врать. Учитывая ее обязанности за стенами Стратафомы, лгать было необходимо. Однако здесь, в компании Лексоса, Реа позволила эмоциям отразиться на лице.
Ей не хотелось говорить, но скорее она была готова открыться брату, нежели отцу.
– Не могу сказать точно, – честно ответила Реа, нахмурилась и опустила взгляд. – Ты никогда не задумывался, ну… над ценностью и значением?
