Не дожидаясь ответа, эсэсовец прибавил газа, так что его мотоцикл затарахтел громче и энергичней. Потом он аккуратно объехал грузовик и, в ожидании, остановился прямо перед ним. Максу манеры эсэсовца совершенно не понравились, но особого выбора у него не было. Оставив половину своих людей у разбитого грузовика и поручив командование флегматичному вахмистру Бахману, он втиснулся в кабину ещё исправного «Опеля», и они поехали…
До станции добрались минут за двадцать. Комендатура располагалась в уцелевшей части здания вокзала. Пожилой полноватый немец в готовой вот-вот треснуть по швам шинели, который о чём-то разговаривал с двумя солдатами охранявшими вход, оказался комендантом. С его лица постоянно не сходило брезгливо-недовольное выражение, которое лишь на пару секунд сменилось некоторым любопытством, пока унтерштурмфюрер Бёме объяснял ему кто такой Макс, и каким образом он здесь оказался. Максу, разумеется, ничего не был слышно, но он логично предположил, что Бёме не забыл упомянуть о том, что Макс говорит по-русски. Потом комендант жестом приказал лейтенанту приблизиться и несколько рассеянно выслушал его рапорт. Потом он сказал: «Ладно, подождите здесь – я постараюсь связаться с вашим начальством» и вместе с Бёме скрылся в здании комендатуры. Макс уселся на ступеньку грузовика и стал ждать. Его солдаты тоже не отходя далеко от машины курили или просто глазели по сторонам. Судя по всему, это был средних размеров железнодорожный узел сильно разрушенный то ли в результате боёв с отступающей Красной армией, то ли после массированной бомбардировке люфтваффе. Впрочем, было заметно, что повсюду на станции ведутся восстановительные работы. Недалеко от здания вокзала на несколько покарёженном паровозном гидранте висели два трупа… Вышедший из комендатуры Бёме жестом пригласил Макса войти. Проходя мимо эсэсовца в дверях, Макс на мгновенье оглянулся на повешенных. Бёме проследил за его взглядом и пояснил:
– Один из них пытался повредить предохранительный клапан на паровозе, ну а другой, по-моему, слишком уж был похож на еврея… – эсэсовец рассмеялся и добавил: – Честно говоря, уже не помню, что там было, но русских это, в любом случае, дисциплинирует. Проходите, лейтенант, ваш штаб у нас на связи.
Макс прошёл в комнату, где увидел толстого коменданта, который с кем-то говорил по телефону. Возле коменданта стоял навытяжку молодой офицер.
–… Хорошо, – сказал кому-то в трубку комендант, – Буду вам благодарен… Да, это лейтенант Кох… Очень хорошо. Сейчас вам его дам…
Он передал тефонную трубку стоявшему возле него офицеру и, рассеянно оглянувшись на вошедшего Макса, едва слышно пробормотал:
– Говорите…
Макс подошёл к столу, и офицер молча протянул ему телефонную трубку.
– Лейтенант Кох, – представился Макс незнакомому собеседнику на другом конце провода.
Ответил какой-то незнакомый адъютант, который однако был уже в курсе всего, что приключилось.
– Один грузовик потерян? – сразу же спросил адъютант.
– Да, – ответил Макс, – Возможно, его ещё можно починить, но здесь не те условия…
– Понятно, – прервал его адъютант и тут же торопливо продолжил, – Вы и ваши люди люди временно поступаете в распоряжение коменданта. Вас поставят на довольствие. Все необходимые бумаги мы отправим сегодня.
– А когда… – Макс хотел было спросить, когда и как ему догонять пехотное подразделение, к которому он был прикреплён, но адъютант не дал ему даже попытаться сформулировать свои вопросы.
