– Я понял. Ваша семья начинает меня раздражать. Сперва твои старшие родичи учудили, теперь ты нарываешься. Помни, что я оставил твою семью в покое потому, что мне нужна твоя помощь. Но сейчас вместо того, чтобы готовиться к испытаниям, ты явно решил сыграть в сыщика, – Пистолетыч уставился на меня в упор. – Иначе как объяснить то, что сперва ты ищешь связь между инцидентами, а после встречаешься с журналистом, который тоже копает в этом направлении?
– Потому что я хочу знать правду. Меня не посвящают в ход расследования, хотя на правах потерпевшего я имею право знать.
– Тайное отделение отчитается, когда расследование будет завершено. А сейчас ты просто мешаешь нам работать.
Я глубоко вдохнул, медленно выдохнул и поднял глаза на Корфа.
– Или, быть может, это вы пытаетесь помешать расследованию Андрюшина? – набрался дерзости я. – Иначе зачем Тайное отделение схватило его именно в тот момент, когда он вплотную занялся теми инцидентами? Значит, и правда что-то накопал.
Ни единый мускул не дрогнул на лице Пистолетыча – впору было поучиться у него самообладанию. Но фонило от него изрядно, и без того сухой и горячий воздух в помещении стал еще суще и тяжелее. Корф забрал у меня недописанный лист с объяснительной запиской, сложил вчетверо и убрал за пазуху.
– Если с тобой не получается договориться по-хорошему, Михаил, то придется поступать как обычно. У тебя два варианта. Первый – ты прекращаешь самодеятельность, сосредотачиваешься на поступлении и вкладываешь всю энергию в то, чтобы поступить в Аудиториум. В таком случае это, – он хлопнул себя по груди слева, где покоилось мое признание, – превратится в пепел, а твоя семья не будет отвечать за нарушение запрета.
– Второй вариант – я продолжаю путаться у вас под ногами, и тогда вы наказываете и меня, и отца с бабушкой. А сестру оставляете сиротой.
– Не сиротой, но опека ей понадобится, – сухо ответил Корф. – Выбор за вами, ваше сиятельство. И советую подумать очень хорошо: у вас уже появились первые успехи на поприще восстановления репутации. Мне на вашем месте было бы невероятно обидно все это потерять.
Я печально усмехнулся. Шантажист хренов. Если подумать, то чем отличается Корф от Радаманта? Оба готовы действовать любыми методами, чтобы достичь своих целей. Оба играют грязно. Оба, вероятно, фанатично преданы своим убеждениям. И разница между ними лишь в том, что они оказались по разные стороны баррикад.
А я – между молотом и наковальней.
– Так что вы ответите, ваше сиятельство? – снова спросил Корф.
Корф выжидающе на меня уставился. В кабинете повисла неестественная гробовая тишина – только и было слышно, как журчала вода в трубах и батареях.
Я напряженно соображал, как поступить так, чтобы и правду выяснить, и семью не подставить. Быть может, кто-то на моем месте даже без доли сомнений воспротивился бы Пистолетычу, но я так не мог. От моих действий сейчас зависели судьбы нескольких дорогих мне людей.
В конце концов, вся эта затея с моим появлением в этом мире была затеяна старшими родичами лишь для укрепления рода и восстановления положения семьи в обществе. Да, меня никто не спрашивал. Да, все получилось жестко.
Но, с другой стороны, оказавшись здесь, я обрел куда больше, чем имел в «прошлой» жизни. Что бы меня там ждало, даже окажись та злосчастная лестница прочнее? Допустим, доучился бы с грехом пополам. Устроился бы на постылую работу – без опыта по специальности взяли бы на нищенских условиях. С годами, может, ушел бы в более успешную область.
