В интригующий мир – налево - страница 2

– Как? – опешил он, – Кая?

– Да, не спрашивай почему и откуда такое имя. Сама не знаю, – она выдернула руку и открыв сумочку достала и подала ему свою визитку, – Я жду твоего звонка.

Она пошла дальше легко и как ему показалось воздушно из-за марева, поднимавшегося от горячего, нагретого жарким солнцем асфальта.

– Вот это краля, – с открытым ртом Сергей смотрел ей вслед не двигаясь с места. – Любовница твоя?

– Нет, – он потянул Сергея за собой. – Пошли, обед скоро кончиться.

На все расспросы друга он отвечал односложно и невнятно, погружённый в свои мысли, раздираемый желанием увидеться с ней и виной перед женой, хотя ничего ещё не натворил. Не выдержал и в конце рабочего дня набрал её номер. Долго слушал гудки. Она не взяла трубку.

На следующий день она позвонила сама. Назначила встречу в кафе в обед. Он сорвался с рабочего места раньше времени, сказав, что нужно занести бумаги в соседний офис.

Подбежав к кафе, он остановился, переводя дыхание и задержавшись в проходе оглядел сидевших за столиками в поисках Каи. Его окликнули сзади. Обернувшись, увидел её сидевшую за рулём спортивного, красного автомобиля. Она махала ему рукой приглашая сесть в машину. Только он опустился на сиденье и ещё даже не успев пристегнутся, как она рванула с места. Он молча, с восхищением рассматривал её лицо. Солнце сверкало в её глазах, а она гнала по улице вслед за солнцем. Свернув на небольшую улочку, припарковала машину у небольшого двухэтажного дома. В единственной комнате квартирки была только кровать, правда достаточно большая даже для двоих. Не говоря ни слова, она скинула туфли, задёрнула шторы. Комната погрузилась в приятный полумрак. Повернулась к нему и театральным жестом развязала пояс на платье, распахнула его как халат. Под ним ничего не было. Тело сверкнуло белизной. Он заворожённо смотрел на груди, на тёмные полумесяцы под ними и темнеющий треугольник внизу живота.

Они отдавались друг другу, сплетаясь в позах, которые подсказывало жгучее желание. Это было ново для него, он желал удовлетворить все свои фантазии, возникшие в его голове с той их первой встречи на улице, когда он увидел её губы с коричневой помадой. Входил в неё и выходил, она без устали отвечала на каждый порыв его безудержной страсти, его желания становились её желаниями. Кровь пульсировала от шеи до низа, в ушах нарастал адский грохот, голова готова была взорваться, горло пересохло.

Она лежала рядом прекрасная до неприличия, вытянув длинные ноги, обнажённая и беззащитная. Полумрак комнаты предавал таинственность их встречи. Он смотрел на неё и поражался совершенству её тела, грудей, смотрел на линию сдвинутых ног, смотрел и желание вновь железными тисками сдавило его. Оно гудело в висках, в бешено пульсирующей крови и вновь всё повторилось. Она замирала под ним, напрягаясь всем телом. Под кожей трепетно бились вены как бабочки, она подчинялась его безумному натиску, закрыв глаза, прижимая его к себе всё больше слабеющими руками. Рот полуоткрыт, стоны всё тише. Ему вдруг показалось, что он совершает насилие, его затрясло, в глазах вспыхнули тысячи молний и он замер лёжа на ней, крепко сжав в объятиях.

Встречи длились до конца лета. Он похудел, стал нервным, подозрительным. По сотни раз за день звонил ей на телефон и, если она не отвечала, терзался мучительными вспышками ревности и злости. Жена, заметив его изменения кажется всё поняла. Она не расспрашивала его, молча подавала ему ужин, а затем перебралась из спальни в гостиную на диван. Он не замечал ни чего. Все мысли были о той, что вечно где-то пропадала, с кем-то была, а ему выделила час в полдень и то не каждый день. В начале сентября она вдруг исчезла. Телефон выключен, на той квартирке новые жильцы. Напрасно он рыскал по городу в её поисках. Ходил вечерами из ресторана в ресторан. Её не было. Он долго оправлялся от этой тайной страсти, но так до конца и не оправился. Перед новым годом вернувшись домой, он не застал жену. Записка, белеющая на столике, гласила – на развод подам сама. Он не почувствовал ничего. Та, другая выпила все его желания и эмоции. Оставила на его душе ожог. Закрыв глаза, он видел впадинку над её ключицей, трепетно бьющиеся вены, словно бабочки. Мотылёк, улетевший, как только закончилось лето.