В Кэндлфорд! - страница 23

К той поре миссис Мертон переехала в другую деревню, и Лорина мать, сама потерявшая на войне близких, отправилась к приятельнице, чтобы повидаться и посочувствовать ей. Она нашла миссис Мертон печальной, но смирившейся со своей участью пожилой женщиной. Та уже не объявляла, что вдоволь хлебнула горя, и не сетовала на свои беды, но спокойно принимала мир таким, каким он был тогда, и твердо старалась бодриться.

Была весна, и комнату миссис Мертон украшали цветы в горшках и вазах. Ее гостья заметила, что они почти не источают аромат; затем, приглядевшись, она обнаружила, что это не садовые цветы. Во всех горшках, кувшинах и вазах стояли цветущие ветки боярышника.

Лорина мать была несколько шокирована этим, поскольку, будучи менее суеверной, чем большинство деревенских женщин, все же она никогда не стала бы держать боярышник в доме. Он мог накликать беду, а может, и не мог, однако было неразумно рисковать зря.

– Вы не боитесь, что боярышник принесет вам несчастье? – спросила она у миссис Мертон, пока они пили чай.

Хозяйка дома улыбнулась, и улыбка ее была почти столь же необычна, как цветы боярышника в доме.

– Разве это возможно? – возразила она. – Мне больше некого терять. А эти цветы я всегда любила. Поэтому и решила украсить ими комнату, чтобы услаждать взгляд. Что же до счастья, то мой запас исчерпался.

О политике женщины упоминали редко. А если и упоминали, то обычно когда комментировали чрезмерный пыл мужа.

– Почему он не может оставить политику в покое? Не его это дело, – говорила чья-нибудь жена. – Какая ему разница, кто у власти? Кто бы ни был, они ничего нам не дадут и ничего не смогут отнять, ведь из камня воду не выжмешь.

Некоторые проявляли пристрастность и говорили: жаль, что мужчины одержимы этими либеральными представлениями.

– Если необходимо участвовать в выборах, почему бы им не голосовать за тори, чтобы оставаться в хороших отношениях с джентри? Что-то мы не слыхали, чтобы либералы раздавали беднякам на Рождество уголь и одеяла.

Ясное дело, не слыхали, ведь каждый либерал в приходе сам покупал себе центнер[7] угля и почитал себя счастливым, если у его жены имелось одеяло на каждую кровать.

Некоторые мужчины постарше были столь же робки. Однажды в день выборов дети, возвращаясь из школы, встретили роскошный экипаж, в котором везли на избирательный участок их старого, почти не встававшего с постели соседа, обложенного подушками. Несколько дней спустя, когда Лора принесла ему небольшой гостинец, переданный ее матерью, он шепнул ей на прощанье:

– Скажи папе, что я голосовал за либералов. Хе-хе! Они подвели бедную старую клячу к самой воде, но она не стала пить из их корыта. Не стала!

Когда Лора передала это отцу, тот, кажется, был не так доволен, как ожидал сосед. И заметил, что, по его мнению, это «низко – добираться в их экипаже, чтобы проголосовать против них»; но мама рассмеялась и возразила:

– Так им и надо за то, что вытаскивают бедных стариков из постели в этакую погоду.

Помимо политики отношение жителей Ларк-Райза к тем, кого они именовали «джентри», было довольно своеобразным. Они гордились своими богатыми и влиятельными соседями-помещиками, особенно титулованными. Старого графа из соседнего прихода называли «нашим графом», и когда над верхушками деревьев показывался флаг, который поднимали на башне его загородного дома, чтобы сообщить, что хозяин сейчас здесь, в деревне говорили: «Вижу, наше семейство опять пожаловало домой».