Осима сказал, что сами русские называли Грабова за глаза «черным крабом». Во-первых, этому способствовала его фамилия, а во‐вторых, на тыльных сторонах ладоней у Грабова были большие татуировки с изображением, соответственно, левой и правой крабовых клешней. При этом татуировки были выполнены не традиционными для русских «братишек» дешевыми синими школьными чернилами, а дорогой редкой черной тушью.
Осима сказал, что он уже запросил по телефону у нашего Аоямы досье на Грабова и что Аояма якобы охотно согласился переслать сюда для него и для меня все документы на покойного, имеющиеся у него в Саппоро в изобилии. Это означало, что сам Аояма этим делом заниматься не собирался и вести расследование вместе с Осимой предстояло мне. Вообще-то, всеми «рыбными» делами занимается у нас в отделе именно Аояма, но здесь уже не контрабанда и не «проброс» российским поставщиком японского покупателя. Здесь есть покойник, а убийства – это уже по моей части. А в том, что это убийство, Осима не сомневался, весь его рассказ сводился именно к тому, что с капитаном грамотно «разобрались».
Итак, вчера в половине пятого вечера с грабовского «Пионера Сахалина» закончили выгружать краба. Это была первая в этом сезоне партия, так как путина только началась. Первый краб – самый дорогой; рынок, располагающий пока только мороженой продукцией с прошлого сезона, по нему тоскует, поэтому у Грабова и его команды было законное право получить за него приличные даже для Японии деньги и отправиться вечером в «Крабов мир» обмывать первую ходку за «длинной йеной», как любит называть большие суммы в нашей валюте мой друг Ганин.
Экипаж «Пионера» – семнадцать человек – при заходе в Немуро обычно живет в каютах на борту, поэтому все они, умывшись и переодевшись, направились в ресторан прямиком с судна и были там с начала десятого. Сам Грабов жить на траулере брезговал, он, как всегда, поселился в гостинице «Минато» и в ресторан направился уже оттуда, в половине десятого.
Приехал он туда не один, а с проживающим в том же отеле неким Виталием Игнатьевым. Этот самый Игнатьев – инспектор-наблюдатель Роскомрыболовства, его ежегодно присылают из Москвы на три месяца для контроля над поставками из России в Немуро рыбы и морепродуктов. При Игнатьеве имеется японский переводчик Дзюнъити Нарита, который тоже поехал с ними в ресторан.
Вез всех троих на своем «Ауди» Такаси Мацумото – хозяин небольшой торговой фирмы, которая производит все основные закупки грабовского краба. Мацумото и Грабов, по словам Осимы, корешились несколько лет, друг друга не только по-джентельменски уважали, но и по-братски любили.
К десяти часам в «Крабовом мире» собралось в общей сложности тридцать человек. В связи с визитом грабовской команды директор заведения Акира Осака предусмотрительно вывесил на дверях табличку с надписью «Закрыто на спецобслуживание», что он делает всегда в начале и в конце крабового сезона, ибо знает, что разгулявшиеся визитеры-нувориши в тельняшках и перстнях-печатках пить будут до утра и могут нанести урон имиджу солидного ресторана в глазах местных клиентов. Так что случайных посетителей вчера в ресторане не было. Кроме семнадцати рыбаков, их покойного теперь капитана, инспектора Игнатьева, переводчика Нариты и доставившего последних троих Мацумото там были жители Немуро. Тосиро Хаяси и Тосио Ханэда, официально считающиеся работниками фирмы Мацумото, но на деле работающие его телохранителями, а также работники ресторана: повара Хидэо Мори и Мицура Такунага, четыре официантки – японки Митико Осада и Дзюнко Ямада и сахалинки Ольга Сазонова и Марина Усольцева, – а также сам Осака, который в подобных случаях домой не уходит, а до самого утра следит за тем, чтобы и неугомонным клиентам было хорошо, и его заведение материально от них не пострадало. В режиме «спецобслуживания» ресторан функционирует как банкетный зал. Все столики сдвигаются в единый стол, за которым и расселись двадцать три дорогих гостя. Грабов сидел посреди длинной стороны четырехугольника спиной к окнам. Справа от него сидел Мацумото, слева – Игнатьев.
