— Могу догадаться, почему. — Вопрос Убби не поставил Тунгахопа в тупик. — Когда умирал старый Сигурд Хауг, чьих двух сыновей-близнецов я зарубил в битве у Исландского плато, он пожелал, чтобы я умер смертью не воина, а бродяги…
— То есть от голода и жажды и без погребения, — пояснил для нас Сандаварг.
— …Кирк тоже слышал об этом, — продолжал домар. — И раз уж он предпочел не рисковать, таща меня на край света вместе с Владычицей, он решил хотя бы уважить предсмертную просьбу старика Хауга.
— И что бы Виллравен при этом выиграл? — осведомился я.
— Кирк — берсерк и отщепенец, но его слово среди северян кое-что стоит. И если он поклянется Хаугам, что в точности исполнил волю их предка, его клятву не сочтут пустым звуком. Тем более что воины Кирка видели мою казнь и готовы головой поручиться за правдивость слов своего домара. Это, конечно, будет уже не столь щедрый подарок, как если бы Виллравен пригнал меня Хаугам живьем. Но ему зачтется и такая услуга… Если бы ублюдкам не подвернулся тот полумертвый вакт, они просто приковали бы меня к скале и бросили подыхать. Но приковать меня к псу Вседержителей показалось им куда более забавной идеей. Сквад Кирка ликовал и гоготал так, что у меня до сих пор в ушах звенит. А я поклялся им, что если мне вдруг повезет выжить, при нашей следующей встрече они будут так же громко визжать от боли! И я постараюсь, чтобы их вопли долетели до ушей самих Хаугов!.. Кто бы мог подумать, что благодаря вам я и впрямь не издохну! Теперь я у вас в огромном долгу, вот только вряд ли сумею его вернуть. Могу лишь пообещать, что не стану для вас обузой. Подбросите меня до Сенегальского перевала, ну а дальше я сам разберусь. Мимо этого места Виллравен не мог пройти, и там наверняка отыщутся его следы.
— Погоди, дружище, не гони! Ишь, какой шустрый! — возмутился Убби. Без злобы, но с плохо скрываемой обидой в голосе. — Что значит «сам разберусь»?! Неужели ты решил, что Убби Сандаварг пропустит такую славную драку?! Разве ты не помнишь, кем был для нас покойный Дарио Тамбурини и на что мы ради него готовы пойти?
— Само собой, помню. Как такое можно забыть! — нахмурившись, ответил Тунгахоп. Было заметно, что он пожалел о брошенных им сгоряча словах, пускай даже он хотел нас всего лишь отблагодарить.
— И тебе, конечно, известно, чьего ребенка носит Владычица Льдов? — продолжал свой укоризненный допрос Сандаварг. Домар подтвердил и это. — Тогда почему ты говоришь, что твои нынешние проблемы — не наше дело?
— Я такого не говорил, — возразил Тунгахоп и был, в общем-то, прав. — Я сказал лишь то, что несправедливо вам расплачиваться за мои ошибки. Вы для меня так много сделали, поэтому будет нечестно втягивать вас в мою войну.
— Позволь нам самим решать, что честно, а что нет, — отрезал Убби. — Дарио Тамбурини не просил нас позаботиться о его ребенке, ведь он был полностью уверен, что с такой матерью их младенцу ничего не грозит. Так оно до недавних пор и было. И все же Дарио ошибся. Но покажи мне того, кто хотя бы раз не ошибался в жизни? Однако, если бы Дарио предвидел, что все обернется так дерьмово, неужели он не взял бы с нас подобную клятву?
Сказав это, северянин обвел нас суровым вопрошающим взглядом, как будто и впрямь надеялся найти несогласных.
Таковых не было, а вот нерешительные и сомневающиеся имелись. Даже Малабонита, которую по молодости лет порой тянуло на безрассудные поступки, глядела на Убби в легком замешательстве. И немудрено. Всего полгода, как мы вернули себе честное имя и зажили прежней жизнью вольнонаемных перевозчиков, и вдруг снова вляпались в неприятности. Или, вернее, еще не вляпались и потому пребывали в растерянности. Вот если бы неприятности уже обрушились на нас, тогда и думать нечего — или беги от них сломя голову, или борись с ними. Но чтобы мы добровольно ввязались в драку, не только ничего при этом не заработав, но и нажив себе новых могущественных врагов… Такое было обычным делом для Сандаварга, но не для нас, даром что мы побывали вместе с ним в уйме передряг.
