– Дима! У меня же для тебя кольцо есть. Как раз, как ты хотел. С тремя сапфирами. Как же я забыл про него, а? Счас принесу.
И удалился. А я вот задумался. Ну не помню, чтобы я, как раз, хотел кольцо с сапфирами. Да еще и с тремя.
Через несколько долгих минут, которые мы с Коськой провели в великом недоумении, он появился из подсобки, держа в руках деревянную шкатулку. Интересную. Всю изрезанную витиеватой резьбой.
– Вот, – говорит, – открой сам. И всучил мне.
Коробочка оказалась маленькой, вполне себе вмещалась в ладонь, но такой тяжелой, что мне показалось, будто целый килограмм очутился в моей руке. Открыл. На черном бархате лежало кольцо.
Третий хлопок. Уже в ухо. Да что б тебя, зараза…
– Больно же, полудурошный, – завопил я.
– Ты чего орешь-то? И кому? – опасливо так, как на безумного, на меня обернувшись, спрашивает Коська.
– Кому-кому. Тебе, дебилу. Хватит уже мои уши насиловать. Я так с испугу не только пысаться по углам пойду, каким попало, а еще и оглохнуть насовсем могу.
– Я тебя никак сейчас не трогал. Смотрю, стою, на твое новое приобретение. Блин… не могу оторваться. Если бы ты не заорал, и дальше смотрел бы.
Теперь пришло время делать удивленные лица нам обоим. Я от того, что что-то непонятное и странное вывело меня из оцепенения, а Коське потому, что впал в это самое оцепенение. Не его это все, не тянет, все эти бирюльки ценные всегда по фигу были. Ну не находит он в них никакого такого волшебного очарования. А тут…
– Ренни. Ренниии…. Сколько я тебе за это должен?
– Чего? Ааа… деньги. Не знаю пока. Завтра придете, скажу цену, но думаю не дороже 400 долларов. Ну, может 450. Да это неважно. Ты камни оцени для начала. Нравятся?
Ха. Еще бы мне они не нравились. В принципе, в самом кольце ничего особенного не было. Три сапфира, расположенные в ряд, один за другим, в желтом золоте. А по бокам пристроены были по два тютешных брюля. Вот, собственно, и все кольцо. Но сами камни втягивали, ворожили. Они были полупрозрачные, насыщенного синего цвета. Вообще сапфиры ценятся именно своей прозрачностью. Чем прозрачней, тем дороже. Здесь же, ситуация была другого рода. Они не были настолько прозрачны, чтобы их можно было отнести к дорогим камням. Но цвет… Такой цвет редко встретишь. Идеально синий. Не бледный, и не темный. Без каких либо фиолетовых, или еще каких, оттенков. Каждый камень – как близнец, и по размеру, примерно с горошину, и по цвету. Вот и все кольцо. Говорю же, ничего необычного. Но что-то в нем было. Что-то такое, отчего все внимание приковывалось именно к кольцу, у всех. Когда на него смотришь, все остальное становится неважным.
– Конечно, нравятся, – выпалил я, на секунду отвлекаясь от кольца.
– Ну, вот и хорошо. А теперь простите, но мне срочно нужно домой. Встретимся завтра утром, – быстро пробормотал Ренни, и его словно сдуло попутным ураганом.
– Ну чего, пошли до дому и мы? Что-то уж слишком много на сегодня переживаний. Особенно с этим болотцем, вообще все как-то на раскоряку.
– Пошли, – согласился Коська, и мы вышли из магазина в душный, пахнущий специями и чем-то сладковатым гоанский вечер.
– Слушай, Кость, чего-то у меня в голове никак не укладывается эта история с прудом и лотосами. Как так? Утром он, значит, был весь цветущий и благоухающий, а к вечеру, ни с того ни с сего взял, да весь разом завял и воняет. По-любому, этого не может быть. Ну не служанка же Ренневская в этом виновата. Свалилась туда и отравила пруд своим неожиданным присутствием? Или пруд этот священный какой, а она его своими килограммами взяла и осквернила. Ну а тот обиделся и давай вонять на всю округу. Господи! Чего за бред я несу.
