И ты хочешь убить моего сына! Ты как она. Требуешь от мужа деньги. Деньги. Деньги...
- Нет! Я не прошу денег. Всего лишь хочу, чтобы мы достойно жили, как все! -оправдываюсь. Но голос мой звучит слабо и неуверенно».
- Деньги... Деньги... - бормочу, просыпаясь в холодном поту.
Поезд идёт вперёд, размеренно и убаюкивающее постукивают колёса.
Ощупываю судорожно сумочку, чей ремешок врезался мне в ребра под грудью. Боль помогает убедиться, что документы и карты на месте.
О, нет!
Отвлёкшись на сумку, забываю содержимое сна. Прикладываю неимоверные усилия, чтобы вспомнить. Точно знаю, что во сне услышала что-то очень-очень важное...
Пустота.
Ничего не выходит. Не могу вспомнить ту самую причину, по которой свекровь ненавидит меня с таким остервенением.
- Готовимся. Санитарная зона Москвы через десять минут, - мягкий голос проводницы делит мой мир на двое.
Приехали...
6. Глава 6
Мирон
- Что ты от меня хочешь? - повышаю голос на помощницу. Жанна что-то шипит в трубку как обычно, по-змеиному, и я отстраняю телефон от уха, чтобы не слушать её бредни. Широким шагом направляюсь во внутренний двор дома, где моя мама возится с розами и шестилетним внуком Анастасом.
Кручу головой в поисках сына, и нигде не вижу ребёнка. Сильно удивляюсь, потому что в доме его тоже нет. Я же не слепой! Когда выходил, его там уже не было.
- Мама! – отвлекаю родительницу от цветов.
Она неровно дышит, разгибается, кряхтит. Смотрит на меня с улыбкой.
- Что сынок?
- Стас где? – мой голос нервный, напряженный.
- Здесь где-то бегал, играл с шлангом с водой, и Вискарик за ним волочился.
Гул в ушах нарастает. Прежде чем успеваю прокрутить в голове все мысли о том, где может прятаться или бегать мой непростой ребёнок, ощущаю дикое отчаяние в полной мере.
Дело в том, что Стасик уже год как не разговаривает. Совсем!
И даже когда слышит, что к нему обращаются, не отвечает, игнорирует. Ребенок обижен на весь мир за то, что у него забрали маму.
Мне как отцу, обидно до слёз. Я такой же пострадавший, как сын. Но он винит и казнит меня. Малыш не понимает, что делает мне больно.
А мне больнее вдвойне. За жену, за Стаса. Ведь мой сынуля самый умный мальчик на свете! Он разговаривал, лопотал с двух лет, а год назад замолчал. Что говорить, любой взрослый не выдержал бы того страшного дня. Моему сыну пришлось пережить смерть матери - прямо у него на глазах она скатилась с лестницы... И всё. Больше не поднялась.
Я водил ребёнка ко всем известным врачам и светилам, но нам не помогли. Не выявил никаких физиологических отклонений у ребёнка связанных с возрастом. В один голос твердили: - Психологическая травма. Надо подождать. Может, время вылечит. Водите ребенка на сеансы к психологам, они помогут!
Сейчас же я злюсь на маму, но едва ощутимо.
Осознаю, что на себя могу злиться в такой же мере. Мама не жалуется, но я не слепой, вижу, что ей - стареющей женщине очень тяжело смотреть за двумя капризными мужчинами -тридцатилетним мною и шестилетним внуком.
Ничего поделать с этим не могу.
Год назад мама Анастаса Анна умерла в результате несчастного случая. За это время ни я не нашел женщину, ни Анастас – няню.
За год через наш дом прошли десятки нянь, но ни одна не справилась с ребёнком. Стас стал нервным, неуправляемым, не подчиняемым. Капризным. Мотал всем нянькам нервы, и они сбегали.
Понимаю чувства сына.
Вхожу как в его положении, так и в положении уставших от детских капризов нянь. Только мне не легче от этого. Каждый раз история заканчивается увольнением няни и вызовом моей мамы Антонины Ильиничны.
