– Если считать законной жизнь по статье в условиях режимного объекта, то это не есть сознательное исполнение законов, – отпарировал я.
– Но я хочу предложить вам дело, которое будет подчиняться только вашим законам, – сказал банкир.
– Что значит – моим законам? – не понял я.
– А это значит, – сказал мой собеседник, – что никто вам не будет связывать руки и ноги и все, что вы сделаете, будет неподсудно и ненаказуемо со стороны законов дня и со стороны законов ночи. И эксзаконность гарантируется обеими сторонами.
Я задумался. Судя по всему, мне предоставляется карт-бланш во всех делах, как и агенту 007 на службе Её Величества. И все это должно быть шито-крыто. Я прошел полный курс коммунистического оболванивания – октябрята, пионеры, комсомольцы, члены партии – и, по идее, должен быть способен на всё от сдачи палачам своих родителей и приведения в исполнение приговора коммунистической партии своему лучшему другу. Но среди двадцати миллионов советских коммунистов встречались и нормальные люди, а остальные продолжают служить режиму, прикидываясь демократами. И этот банкир тоже не был исключением из правил.
– На заказное убийство подписываться не буду, – твердо сказал я, поднимаясь и заканчивая беседу. – Шутники вы, однако, господа миллионеры, очкарика в киллеры…
Банкир схватил меня за рукав и быстро заговорил:
– Никаких убийств, Андрей Васильевич, нам нужен грамотный и умный человек, имеющий опыт проведения расследований. Причем таких расследований, о которых никто не должен знать. Речь идет об отеле «Lissabon». Мы стоим на грани войны между правоохранительными органами и криминальным миром. И победы в этой войне не будет, потому что, знаете ли, всё в жизни так переплелось, как в гражданскую войну и не понятно, кто у нас красные, а кто белые, кто ночной дозор, а кто дневной. Вот нам и нужен человек, как бы нейтральный от всех и способный поставить точки над «i».
– Что-то вы все вокруг да около, давайте к делу, – предложил я. – Если я задаю дополнительные вопросы, то, в принципе, я как бы даю согласие на ваше предложение.
– Интересно вы облекаете свое согласие, – сказал серьезно банкир и продолжил, – в отеле творятся страшные вещи. Пропадают и гибнут постояльцы. Много изувеченных людей. Оставшиеся в живых повернулись рассудком и несут такую чушь, которую не могут квалифицировать врачи психиатрических клиник. Помогите нам разобраться с этим. Мы гарантируем вам солидное вознаграждение. Все расходы будут оплачиваться немедленно. И скажите, какая вам нужна помощь?
– В милиции эти преступления зафиксированы? – спросил я, потому что никаких официальных сообщений о преступлениях в отеле не было.
– Какая регистрация, – ухмыльнулся мой наниматель, – будут они портить показатели? Убитых сотрудников наградили и похоронили с почестями. Погиб на боевом посту, охраняя социалистическую законность. Тьфу, привычка, просто законность или капиталистическую законность, если хотите. И материалов расследований нет. У нас, кроме как по телевизору, никто лабораторных расследований не проводит. Всякие там генетические экспертизы это на уровне фантастики. Если по каждому происшествию анализы делать, то министерство внутренних дел через месяц вылетит в трубу вместе с государственным бюджетом.
– У меня к вам просьба, – сказал я. – С завтрашнего дня я поселюсь в гостинице и прошу прислать мне все имеющиеся материалы для ознакомления. Все равно, что-то нужно знать конкретное. Любые сведения мне будут важны.
