– Угу, – глухо отозвался Исай.
– Только ты об этом никому не рассказывай, – попросила Лунита. – Это… очень личное что ли… Не хочу, чтобы кто-то посторонний знал.
– Ладно.
До дома он проводил её почти в полном молчании и, помахав на прощание, пошёл прочь. На следующий день Исай и словом не упомянул об их вчерашней беседе. Он вообще был неразговорчив. На вопрос Луниты, всё ли у него в порядке, он ответил, что всё нормально. И Лунита решила не навязываться: захочет, расскажет сам, не захочет – незачем его зря дёргать. В те выходные они не виделись. Исай не звонил, а сама Лунита не привыкла назначать встречи. И хотя она скучала без него, но всегда считала, что он имеет такое же право на личные дела, как и любой другой человек, и вовсе не обязан проводить каждый день с ней. В понедельник Исай объявил, что записался на хоккей и уже не сможет проводить с ней столько времени, как раньше.
– Хорошо, – кивнула Лунита.
Она понимала, что глупо обижаться из-за этого. Исай вполне может заниматься, чем ему хочется, даже если это отнимает у него много времени. Однако она надеялась, что тренировки Исая всё же позволят им гулять хотя бы пару раз в неделю.
Прошло уже две недели, а Исай так и не выделил ни одного дня, чтобы увидеть Луниту после школы. Да и в школе был не особо разговорчив с ней: он гораздо чаще общался с другими одноклассниками, вёл себя отстранённо, больше не брал её за руки, перестал шутить. Лунита не понимала, в чём дело. Она уже пыталась что-нибудь узнать, но Исай каждый раз уходил от ответа или раздражался, заявляя, что он не её собственность и отчитываться ей не обязан. Прежде такого с ним никогда не случалось. Сердце у Луниты было не на месте, она вся испереживалась. Она старалась отвлечься всеми способами, но ничего не помогало. Книга говорила ей о любви, и она вновь вспоминала об Исае, карандаш в руке настойчиво бросал на чистый лист бумаги черты его лица, и даже с луной, которая уменьшалась с каждой ночью, она могла говорить только о нём. Приближавшееся новолуние её тоже не радовало, хотя и не казалось теперь чем-то ужасным.
Лунита опять стала рассеянной и задумчивой. После общения с Исаем она приблизилась к каждодневным делам и заботам и даже начала лучше учиться, а сейчас снова всё забросила. На уроках она не слушала, на переменах с тоской смотрела на Исая и, вздыхая, отводила глаза в сторону. В её дневнике вновь появились замечания за безделье и невыполнение заданий, однако это её не волновало. Весь смысл жизни, что был у неё, который она нашла в Исае, куда-то уходил, и она не знала, как удержать его, как вернуть…
Придя домой, Лунита задумчиво огляделась кругом. Смена школьных декораций на родные стены не могла помочь ей, ведь и здесь рядом не было того прежнего, заботливого и отзывчивого Исая, которого она так любила. Её грызла грусть и тяжёлая тоска, в голове крутился один и тот же навязчивый вопрос: почему Исай так переменился к ней? И хотя она не жаловалась, считая, что рано или поздно это пройдёт, терпеть с каждым днём становилось всё труднее. И вопреки всем страхам и обидам в груди её теплилась робкая надежда, что, как вчера осталось позади опустошающее новолуние, так скоро исчезнет холодность Исая, и её счастье, как и луна, снова начнёт расти, восстанавливаясь и даря ей живительный свет.
Тем вечером она привычно отправилась бродить по улицам. Листья с деревьев уже облетели, но снег, как таковой, ещё не выпал. Людей было немного: видно, холод и сырость не вызывали особых желаний прогуляться. Лунита шла, думая о своём и изредка посматривая по сторонам. Внезапно она заметила до боли знакомую фигуру. Она из тысячи узнала бы эту походку и светлые волосы, выглядывающие из-под тёмной шапки. Впереди неё шёл Исай. Не один. Рядом с ним шагала и держала его под руку девушка в чёрных сапогах, джинсах и куртке с меховым воротником. И её Лунита узнала тоже. Лидия. Лунита замерла. Руки похолодели, а к горлу вдруг подкатил комок. Что это значит? Почему Исай с Лидией?.. Она молча смотрела, как они идут, и перед глазами у неё вставала тёмная пелена. А затем она порывисто сорвалась с места и кинулась прочь, не разбирая дороги, лишь бы подальше отсюда…
