– Да, – отозвался я, выпрямился в кресле и даже пригладил рукой волосы.
Вошла Олеся, поставила на стол передо мной поднос с кофе.
– Ваш кофе, – отстраненно проговорила она, не глядя на меня.
– Спасибо. Что сегодня даже не обольешь меня? – попробовал пошутить я. – Там еще есть четыре рубашки, так что можешь попрактиковаться.
Олеся бросила на меня гневный взгляд и закусила губку.
– Что-то нужно еще, или я могу идти?
Я внимательно посмотрел на нее. Волосы стянула резинкой в гладкий, высокий хвост так туго, что даже приподнялись уголки ее миндалевидных глаз. Помаду с губ стерла. Сейчас ее губы выглядели, как свежий бутон розы. Под моим напряженным взглядом она облизнула нижнюю губу, и мне захотелось поправить ширинку.
– Да, Олеся, – внезапно охрипшим голосом произнес я, – до десяти ты свободна. В десять пойдем в переговорную.
Она поджала губки и вышла из кабинета.
Переговоры идут уже час. Мы обсуждаем важные вопросы, и моя Бегунья пока справляется с переводом. Это я вижу по одобрительному кивку моего переводчика. Молодец девчонка. А испанские представители все время ей улыбаются. И она улыбается им в ответ. Меня это бесит. Неприятно, что Олеся улыбается этим испанским мачо. А они очень даже и ничего, с женской точки зрения, конечно. Черноволосые, смуглые, белозубые. Впрочем, улыбка уж очень безукоризненная. Наверняка имплантаты, – а вот это я уже от злости. Хочется, чтобы Олеся и на меня обратила внимание. Недаром я сегодня вырядился в костюм. Знаю, что мне идут костюмы. Но похоже я не произвел на мою Бегунью никакого впечатления. Она ни разу не бросила взгляд в мою сторону. Переговоры закончились. Один из испанцев, кажется Мигель, который посимпатичнее, что-то сказал Олесе, и она густо покраснела.
– Спасибо, Олеся, вы свободны, – холодно проговорил я, – в смысле, можете возвращаться на рабочее место, – это прозвучало, как приказ. – И прекратите строить глазки испанцам. Это уже просто неприлично!
Олеся растерялась, покраснела и выскочила из переговорной. Кажется, я перегнул палку. Но я был так зол, что уже не выбирал выражений. Мигель явно пригласил ее на ужин, и она не ответила ему отказом. Значит, согласилась?
Когда Олеся вышла, я попросил моего переводчика, сказать испанцу, что девочка несовершеннолетняя, и я не рекомендую ему с ней встречаться. А нефиг губу раскатывать на то, что я уже считал почти своим. Мигель что-то пробормотал в ответ, в виде извинения, и они отбыли вместе с переводчиком. Олег смотрел на меня во все глаза.
– Бро, ты часом не свихнулся? – насмешливо поинтересовался он. – Вообще-то это наши партнеры. И по-хорошему, мы должны удовлетворять все их желания. А ты его на корню обломил.
– Хрен он ее получит! – раздраженно бросил я. – Девчонка нравится мне самому. Пусть снимаешь девок в отеле. А эта не для него.
– Согласен, – кивнул Олег, – девчонка очень симпатичная.
– Но-но! – осадил его я. – Предупреждаю, что девчонка – моя.
– Боишься, что уведу? – рассмеялся Олег. – Мне вообще-то больше нравятся тёмненькие.
– С синими глазами, – хмыкнул я, – и с вредным характером.
Олег покраснел.
– Не такая уж Лида и вредная, как ты пытаешься ее выставить. И она выполняет все мои требования.
– Все? – иронично приподнял я бровь.
– Я совсем не это имел в виду. В смысле не то, о чем ты подумал, – еще сильнее покраснел Олег. – И да, она мне нравится. Если ты не возражаешь, я хотел бы с ней встречаться.
