Дальше силы наши кончились. Как следует вытершись (спасибо людям, которые здесь жили когда-то и имели целый набор махровых полотенец), укладываемся в коридорчике. Сюда, по крайней мере, ни пуля, ни осколок не залетят. Митя ложится позади меня, и я прижимаюсь к нему спиной. Во мне витает маленькая надежда, что у моего командира ночью появятся силы, чтобы сделать обоим приятное. Война войной, однако любовь даже посреди этого кошмара никто не отменял. Да и кто сказал, что она расслабляет бойцов? Нас, например, делает только сильнее.
7. Глава 7
Пяти минут не проходит, как слышу – Митя уже сопит. Он вообще уникальный. Отключаться умеет в любом положении. Мне кажется, даже стоя. Только дадут команду, и уже третий сон смотрит. Я не такая. Мне сначала надо подумать о чем-нибудь. Вот лежу, согреваясь его теплом, и вспоминаю, как тот человек, который раскидал моих обидчиков, протянул мне руку. Я ухватилась и сильным движением была поставлена на ноги. Стою, утираю разбитые нос и губы платочком, извлеченным из сумочки. В глазах по-прежнему стоит туман, голова кружится. Крепко меня поколотили. А самое обидное – за что?! Я же ничего плохого им не сделала!
– За что они тебя? – спрашивает человек. Поднимаю голову. Хм… Крепкий парень чуть постарше меня. Кажется, я где-то его видела. Да, точно! Это же Дмитрий Соколов, кандидат в мастера спорта по боксу. Так вот почему он так легко раскидал моих издевателей! Да-да, точно. Соколов – гордость района, о нем много раз на всяких торжественных мероприятиях в нашей школе говорили. Директриса вообще постоянно ставила его всем в пример. Мол, гордитесь, молодые люди! Вот какими нужно становиться!
Даже по местному телевидению видела сюжет. Вот каков этот молодец, Соколов! Настоящий орёл! Защищает честь своего учебного заведения на соревнованиях, и хотя в учёбе звёзд с неба не хватает, но тем не менее, «спорт – это прекрасно» и тому подобное. Уж не помню, что там журналист про него говорила. Мне приторно стало. Она словно в него влюбилась. Забавно: не думала я тогда, что сама окажусь на её месте. В некотором роде, конечно.
– Не сошлись во мнениях, – отвечаю, хотя получается у меня «не шошлишь во мнениях», поскольку трудно говорить разбитым ртом. Правда, дальше стараюсь, хотя и больно, выговаривать слова правильно. Сама не знаю зачем, пытаюсь произвести на нового знакомого приятное впечатление. Хотя выгляжу теперь не как девушка из приличной семьи, да ещё генеральской, а как бомжиха какая-нибудь. Ох, стыдно.
– О чем спорили?
– Ни о чём. Просто они ненавидят меня.
– Да? Просто так?
– Нет, потому что у меня хорошая семья, а им с этим не повезло. Мой папа – генерал!
– Да? Правда генерал? – последнее слово произносит как-то обыденно, словно это не обозначение высокого воинского звания, а название предмета. С тем же успехом мог сказать «яблоко?» или «кресло?» Довольно странно. Я привыкла, что когда говорю «генерал», то сразу слышится в ответ восхищение. Хотя чаще всего негатив. Простые люди не любят высокопоставленных офицеров. У них все генералы на одно лицо – толстые ворюги. Мой папа не такой.
Подмечаю про себя, что мне нравится непосредственность Соколова. Как и то, что смотрит на меня в этот момент без агрессии, а просто как человек, который увидел перед собой диковинную зверушку. Но это и немного неприятно. Я все-таки девушка.
– Какая тебе разница, кто мой папа? – мне совсем не нравится, когда лезут в душу. И, как пел Владимир Высоцкий, чьё творчество я с детства уважаю (отец часто включал его песни на плеере) – «особенно когда в неё плюют». А уж я знаю, что бывает, когда признаешься в своем происхождении. Сначала задают вопрос, потом норовят оскорбить или посмеяться, что порой одно и то же. Потому отхожу от Дмитрия на пару шагов, пячусь. Хватит с меня сегодня избиений. И так всё тело в синяках. Хорошо, не сломали ничего. Да и били неумело, куда попало.
