Митя организовал нам поистине царский завтрак. Здесь вам и кофе три в одном в обычной чашке (а не в кружке алюминиевой, как обычно), и галеты. На выбор – джем или сгущенное молоко из сухпайка. Даже варенье есть. Его, я так понимаю, Митя нашел где-то в доме. Знает мой любимый, что я сластёна. Вот и постарался. Смотрю на него влюблённо-благодарными глазами. Он улыбается в ответ:
– Кушай, набирайся сил. Сегодня пригодятся.
С большим аппетитом поглощаю всё, что на столе. Честное слово, ну прямо обычная семья ранним будничным утром! Если только не думать о том, что находимся мы в изрядно потрепанном жилом доме, где ни одного гражданского лица не осталось. Да и вокруг – дымящийся разгромленный город, который мы уже неделю пытаемся отвоевать у противника. А он упорный. Упирается ногами и руками. Цепляется за каждый дом, да ещё периодически устраивает контратаки. Я до сих пор не пойму: отчего бы нашим не ввести сюда силы крупнее? Скажем, танковую дивизию. А лучше две.
Говорю это Мите, он только улыбается в ответ:
– Плохо ты ещё, Женя, понимаешь тактику боя в условиях города.
– Ты поясни, вместо того чтобы ёрничать.
– Вот скажи, что делать танку на улице?
– Как это что? Вражеские огневые точки расстреливать.
– Верно. А теперь представь: как бы ты поступила на месте противника с танком?
– Ну… попыталась его расстрелять из РПГ или гранатами забросать. Обездвижить сначала, а потом выкурить экипаж.
– Вот видишь. И наш противник рассуждает так же. Теперь представь, какие у танкистов будут потери, если они сюда колоннами войдут.
Я поджала губы. Он прав, мой командир.
После завтрака поднимаемся на крышу. Здесь Грач, он же лейтенант Шнычкин, собрал командиров взводов. Видим Боцмана с неизменным Лешим. Направляемся к ним, пригнувшись, чтобы снаружи кто не выстрелил. Приветствуем офицера и товарищей, присаживаемся. Готовы узнать план своей дальнейшей боевой работы. По-другому то, чем мы тут занимаемся, никто и не оценивает. Самая настоящая работа, только без выходных и отпусков. Хотя нет, кажется время для отдыха все-таки предоставляют иногда. Нужно будет поинтересоваться у Боцмана, когда появится возможность поехать в тыл, провести несколько дней на чистых белых простынях, прогуливаясь по барам.
Это удивительно. Гражданская жизнь, которая была нашей совсем недавно, теперь кажется очень далекой. Будто не всего неделя прошла, а несколько месяцев или даже лет. Странно представить, что вся страна по-прежнему живёт в своём ритме. И только здесь, в Клёновске и его окрестностях, идет самая настоящая война.
9. Глава 9
Едва Грач начинает говорить, мы с Митей понимаем: очень нескоро (дай Бог, чтобы вообще хоть когда-то) нам придётся нежиться на чистом и белом белье, лаская друг друга. Ах, как же я соскучилась по тому, что умеет мой любимый в постели! Но увы. Лейтенант Шнычкин нас жестоко обламывает. А если бы узнал, какие мысли у меня периодически витают в романтичной голове, так и обматерил бы до самых пяток, невзирая на то, что я девушка. И был бы стопроцентно прав: незачем в боевой обстановке думать всякую чепуху.
Из речи командира мы узнаём, что через пять кварталов отсюда, на юго-восток, в квадрате К-12 есть мост.
– Только попрошу не ржать, – говорит лейтенант, хотя по его лицу видно: сам с трудом сдерживает улыбку. – Он называется мост Влюбленных.
Тут же в нашем тесном кругу раздается приглушенное хрюканье. Это мы так бурно реагируем на название. Нет, а чего вы хотели? Посреди разрухи, крови и грохота вдруг такая милая вещица.
