Она показала мне на дальние шкафы. И сказала мне ни в коем случае к ним не подходить. И ни в коем случае их не открывать. А если я это сделаю, случится тоже самое страшное. И тоже ужасное и непоправимое.
Я согласно кивнула и даже и спрашивать, что же такое случится, не стала. Ведь мне не так давно читали Сказку о Синей Бороде и я слишком хорошо теперь знала, что некоторые двери лучше не открывать, а в некоторые шкафы лучше не заглядывать.
Мама окинула взглядом свой стол, словно прощаясь с ним навсегда, ещё раз строго посмотрела на меня, сказала: «Я сейчас!» и вышла. Вышла из комнаты.
Глава четвёртая
Мама потерялась…
Мама вышла за дверь.
А я осталась одна. Одна в чужом мире. И без мамы.
Уходя, она сказала: «Я сейчас!». Но проходили томительные минуты ожидания, а мамы всё не было… Мне казалось, что «сейчас» – это быстро. Но «сейчас» оказалось слишком долгим…
Я с тоской смотрела на дверь. Но никто не приходил. Никто не приходил за мной.
Я была ребёнком усидчивым. Но только тогда, когда можно было бегать. А когда прыгать стало нельзя, вся моя усидчивость сразу куда-то исчезла.
Легко быть усидчивым, когда можно бегать. А когда прыгать и шуметь нельзя, усидчивым быть очень сложно.
Я вздохнула. Взяла ручку. И нарисовала принцессу.
Я не владела средствами художественного выражения. И та кособокая принцесса, которую я нарисовала, не могла в полной мере отразить всю безнадёжность моего положения, всю безысходную глубину моего отчаяния, всю беспросветную тоску и смятение, охватившие меня.
Я чувствовала себя потерянной. И одинокой.
Я была одна. Совсем одна… Одна в чужом мире.
Этот чужой мир не был предназначен для детей. Этот серый мир был непонятным и пугающим.
И даже принцесса не могла скрасить моего одиночества. Ей тоже, как и мне, было грустно. Ей тоже, как и мне, было страшно. И для неё тоже этот мир был чужим. Её тоже пугал этот мир. Этот мир был неподходящим для принцесс. Он был неподходящим для принцесс и детей. Слишком он был серьёзный. Слишком он был взрослый.
Я смотрела на принцессу и мечтала, чтобы поскорее вернулась мама.
Мы с мамой всегда были как Солнце и Планета. И если для мамы Солнцем была я, то для меня Солнцем была мама.
Там мы с ней и вращались друг вокруг друга. Я была смыслом маминой жизни. А мама была центром моего Мира и Светом, согревающим и освещающим всё вокруг и дарующим жизнь. Мама была центром притяжения моей Вселенной.
И наше взаимное с мамой притяжение было намного сильнее, чем полагалось по всем законам, чем полагалось по всем законам физики, чем полагалось по всем человеческим законам.
И если мама исчезала из моего поля зрения, если мама исчезала за горизонтом, в моём Мире наступало солнечное затмение. В моём Мире сразу же делалось темно, холодно и неуютно. В моём Мире сразу же делалось страшно.
С высоты своего взрослого опыта скажу, что опасно столь сильно вовлекать и затягивать ребёнка в свою орбиту. Опасно так сильно привязывать ребёнка к себе. Это мешает ребёнку развиваться. Это мешает ему познавать мир. Это делает его более уязвимым и беззащитным перед внешним миром. Это делает уязвимым и беззащитным и сам внутренний Мир. Мудрое воспитание и заключается в том, чтобы ребёнку было комфортно на разных орбитах. А не только в материнской. Воспитывая, необходимо сделать так, чтобы ребёнок почаще мог заглядывать за границы своего Мира и иногда выходить за пределы своей Вселенной.
