– Феликс, дорогой, – прошипела она. – Я вижу, у тебя много друзей. Разрабатывай с ними офигительные сценарии, подбирай офигительных актеров. Только от меня, пожалуйста, отстань.
В точку. На секунду растерявшись, Феликс все-таки попытался состроить хорошую мину, но первая реакция выдала его полностью. О да, его задели. Очень сильно задели. Может быть, даже пошатнули самолюбие – жутко раздутое, как у всех золотых детишек.
Не дожидаясь ответа, Бажена развернулась и поспешила на урок. Зачем болтать с каким-то мерзким типом, если других дел хватает? А его и так мамочка в институт проведет.
– От моих друзей хотя бы колхозом за километр не несет, – вдруг послышалось за спиной.
Бажена вздрогнула.
Как выстрел. Залп – и все мысли вылетают из головы. Одно-единственное предложение снова и снова проносится в голове, и даже не хочется верить, что оно прозвучало на самом деле. Так ведь никто не говорил. Даже самые злые. Но Феликс сделал именно это. Жестко, прямо, без лишних намеков. А просто стоял и смотрел, будто чего-то ожидая. Может, истерик? Или хорошего удара по лицу? О, сейчас его стоило ударить!
Глубокий вдох.
Да, задел. Попал, да, прямо в яблочко. На секунду даже захотелось обернуться и выдать что-то пафосное, вроде «один – один», но Бажена отбросила эту мысль. С таким счетом игра должна продолжаться, а пересекаться с этой гадюкой еще раз и уж тем более общаться не было никакого желания.
К черту. К черту, к черту…
Бажена свернула на лестницу.
– Степка! Степан, я дома!
Не успела Бажена закрыть дверь, пес выскочил ей навстречу. Без хозяйки он совсем приуныл, а теперь, вертясь и прыгая, старательно наверстывал упущенное. Будто из экспедиции дождался!
– Кто тут хороший мальчик? Ты хороший мальчик! – Бажена села на корточки, и Степка кинулся облизывать ей лицо. – Ой, ну хватит! Да что ты все в нос?! А-ай, слюнозавод хренов…
В отместку она стянула шапку и нацепила Степе на морду, а пока он возился, пытаясь ее скинуть, быстренько разделась и помогла. Усталость как рукой сняло.
Степан был необычным псом. Его, еще маленького щенка, Бажена прихватила из родных Новосокольников. Одной ведь страшно в большом городе, а тут верный друг, который точно так же ничего не понимает. Так что осваивались они вместе.
– Голодный? Да-а, кто тут такой голодный? Ты ведь не пытался опять съесть диван, да? Не пытался? Молодец! Молоде-ец!
Пока Степан с громким пыхтением атаковал миску, Бажена прошмыгнула в свою комнату. Очень маленькую – как коробка, набитая всяким хламом. Со старым шкафом, оставшимся еще от прошлых хозяев, скрипучим диваном, маленьким окошком с видом на улицу и доской. Очень важной доской.
Бажена нашла ее на лоджии. Обычный кусок фанеры, наверняка когда-то бывший задней стенкой шкафа. Он был достаточно легким, чтобы повесить его над столом, и достаточно большим, чтобы уместить на себе все.
Открытки, рисунки, театральные билеты. Забавные календарики из комиссионки и засушенные осенние листья. Фотографии – бабушкина, Бажены на фоне цветущего садика у деревенского домика, с охапкой грамот на одной из линеек, со школьной конференции по творческим профессиям. Но самая важная висела с краю. Она была очень старой и немного помялась на уголке. Бажене на ней только-только исполнилось семь, и на ее голове красовался жуткий розовый бантик. А рядом стоял папа. Невысокий, с копной медно-рыжих волос и веснушками, которые передались дочке. Это был поход в театр. На «Щелкунчика».
