Разумеется, никто не ответил. Тогда Леля нажала на ручку и аккуратно вошла. Дверь закрывать она не стала. Вдруг придется быстро улепетывать?
Эта комната была довольно просторной и очень темной, темнее чем коридор. Синие стены и темно-синий ковролин создавали впечатление, будто находишься в середине грозовой тучи. К тому же было очень холодно. По крайней мере, так должно было ощущаться из-за распахнутого окна, за которым резвилась снежная буря.
Леля обняла себя руками и нахмурилась. Это больше походило на реальность. Вчера шел снег, значит, сегодня вполне себе могла разыграться буря. Только вот странно, что за окном все еще ночь. Леля точно помнила, что за ее окном был день.
Самым большим и занимательным элементом комнаты оказалась огромная кровать. Над ней находился балдахин из полупрозрачной темно-синей ткани. Поэтому сперва Леля не заметила, что в комнате все-таки кто-то есть.
Сквозняк, разыгравшийся из-за открытой двери, подхватывал нежную ткань балдахина. Несколько раз Леля заметила, что на кровати кто-то лежит. Кто-то с очень длинными, черными, как ночная мгла, волосами. На фоне белых простыней пряди сильно выделялись, напоминая лапы огромного паука, распластавшегося на снегу.
– Извините?.. – прошептала Леля, приближаясь к кровати.
Ей стало неловко. Ворвалась к незнакомке в комнату… посреди ночи… Теперь вот, хочет разбудить. Зато страшно не было. Девушка, которой принадлежали волосы, выглядела так безобидно, что Леля была уверена – она не откажет в помощи.
Немного расхрабрившись, Леля откинула одну из завес балдахина и слегка потрусила девушку за плечо.
Но уже в следующую секунду Леля отдернула руку. Кожа девушки была холодной, как оконное стекло ранним морозным утром. Не зря она такая бледная. Но не может же такого быть, что она мертва?
Едва Леля успела испугаться, как девушка распахнула глаза. Всего мгновение ее лицо оставалось таким же безмятежным, как и во сне. А потом его пронзила гримаса злости.
– Что ты делаешь?
Девушка отпрянула от Лели, впившись в нее колючим взглядом. Пряди ее волос скользнули по одеялу и Лели снова показалось, что это чьи-то длинные лапки или, возможно, перья.
– Извините, я… – стала оправдываться Леля, но девушка ее перебила.
– Леля? – сказала она, скривившись. – Ты что, с ума сошла? Зачем ты меня будишь?
Леля хотела сказать, что, наверное, эта девушка ошиблась. Но не могла собраться с силами – ей было так неловко, что она забыла, как языком двигать.
Девушка на кровати придвинулась к краю, возле которого Леля топталась, и, вглядевшись в ее лицо, сказала:
– Ты новая, что ли? Так быстро?
Несколько секунд Леля созерцала это почти идеальное лицо. Тонкие брови, узкие глаза и высокие скулы на худом, если не сказать истощенном лице. Девушка была настолько красива, что у Лели созрел вопрос – а не видение ли она? Вряд ли существуют люди, с настолько идеальными чертами лица.
А потом девушка сказала грубым тоном, совершенно не подходившим ее внешности:
– Че пялишься? Или ты реально новая? Ответь.
Леля кивнула, хоть и не совсем понимала, с чем соглашается. Просто эта брюнетка так пристально вглядывалась в нее, что Леля боялась, как бы взгляд ее раскосых глаз не прожег во лбу две дырочки.
Девушка еще несколько секунд изучала ее лицо, а потом тем же тоном сказала:
– Почему вечно мне с вами возиться?.. Отойди, дай я встану…
Леля отшатнулась от кровати. Что-то ей подсказывало, что лучше выполнять просьбы этой девушки. Она стала спиной отходить к двери, но замерла, когда девушка поднялась с кровати.
