Спросить бы братьев Гримм, почему обеднили сказку, не добавив предводителя – бродягу? Видно, знали, что во времена оные в хвалёной Европе стража на дорогах стояла и «не пришейных» ни к чему вешала. Только при Гендрихе VIII вздёрнуто 72 тыщи бродяг. И та выдуманная компания до Бремена не добралась, осев в отнятом у разбойничков домишке. Выходит, памятничек – виртуозный подлог для незнаек.
Расцепились с Германией – и по реке Везер без выбора навстречу шторму. Водниковец на первой ходовой интересуется:
– Что хорошего отхватил?
Ответствую, как есть. Он головой покачал:
– Петушок, гитарка… Тебе, Виктор, плавать нельзя – глупеешь. Вот мы большие деньги, считай, сделали. Прикинь, заявился бы я с таким набором, имея двух девиц на выданье. Они у меня только с виду лирические киски. Жуть и срам, чего бы благодарное семейство папашке устроило.
И захохотал, отдавшись воображению.
Осталось нам до Архангельска под Регистр котёл приготовить. Там пар и на полчаса не перекроешь – зима! Однако родной пребывал в горячем состоянии, подстраховывая утиль.
Вскрыли топочную горловину, видим – в некоторых местах футеровку придётся восстановить. Внутри – как в парилке. Замесили шамотную глину. Мой гвардеец обычную бравость растерял: деться некуда – он груздь.
– Нет, нет, – говорю ему, – глупый полезет.
Собрался с духом – и там уже. Как можно быстрее работаю. Ещё скорее кожу лица сводит коркою от жаркой сухости.
Когда высунулся, понял: давно радости не испытывал, вот и сподобился нечаянно.
За Швецией под горку карты покатились, и, как достигли знакомой банки, опять что-то хрясь. Удивительно стойкая в тех местах невезуха! "Ремонтировались", чуть дольше прежнего. Снова постепенно режим полного хода набираем. Пан спортсмен ко мне подходит счастливым, словно из очереди прошлого.
– Я на тебя три трещины достал. Завёрнутые и подписанные, в рефкамере лежат.
– За котёл, что ли? – припираю его.
– А за всё, да и старушке на поправку.
При этом улыбается добрейшим человеком, будто никогда не брал супротивников на корпус так, что те конёчки задирали.
Пережили волнительным пустяком каких-то двое суток. С лоцманом сразу под ночной мост на Бакарицу. Там, понятно, погранцы, таможня и… нечто новое. Одновременно все на борт поднялись. Третья служба, не государственная, очень чёткая. Молодые люди в кожанках, с не идущей им вежливостью, бродили по каютам с вопросом:
– Машина на продажу есть? Берём сразу, платим тут же. Без разницы – в долларах желаете или в рублях. Наученно вздыхаю:
– Эх-хе-хе, так-то Родина меняется…
Рассвело. Не только с палубы автомобили исчезли, но и с причала. Лишь гордость автопрома Италии по русскому снегу двигаться не хотела. Известное дело: примачки капризны.
Тот, с кем вахту делил, игрой на выезде доволен. Само собой, в победном расслаблении перестограмился. На один потраченный бакс – шесть (!) заработал. Значит, смело может ехать к домашним. Потрафляя ему, восклицаю:
– «Водник» – чемпион!
В фанатском порыве делаем не совсем приличный, сильный жест – заявку на победы. Сожалея, что больше вместе не вахтить, приязненно расстались.
С несолидной отоваркой, колотящимся сердчишком под вечер и я отбыл. Мамушка руками всплеснула. Обнялись. Как прежде бывало, на всё новыми глазами смотрю. Такая же наведённая умопомрачительная чистота. Подарку, голубушка, рада:
– Вот и у нас курицын начальник будет. Красавец какой! По поверью, болезнь отводит, дом от дурного бережёт. Ой, спасибо.
