– Отец умер недавно, а ты нарядилась, как новогодний подарок! Наша семья в трауре, доченька. Ты должна была надеть черный, – настаивает мать.
Ее слова звучат, как пощечина. Ощущаются именно так. Мои щеки мгновенно краснеют, я опускаю взгляд в пол, чувствую, как под веками скапливаются жгучие слезы.
– Если я не облачена в черное, это не значит, что я не переживаю нашу утрату, – едва сдерживая свои эмоции, шепчу я. – Ты… совершенно невыносима…, – признаюсь, поднимая голову, бросая на нее испепеляющий взор. Расправив плечи, стойко выдерживаю ответный взгляд матери, вошедшей в образ кровожадной Круэллы или Малифисенты.
– Я же любя, доченька, – вдруг приобнимает она меня, нежно целуя в висок. – Да, я знаю, что ты любила его. И все же, я бы предпочла, чтобы ты надела что-то более сдержанное. Завтра в газетах напишут, что мы уже во всю делим его наследство, а не оплакиваем. Я не люблю все эти обсуждения, слухи, домыслы…
– Мне плевать, что напишут в газетах! Это не изменит правды. Я скучаю по папе, – твердо произношу, сглатывая так и непролитые слезы.
Не знаю, до каких масштабов бы разросся наш с мамой конфликт, если бы не вмешалась Мила и не разредила бы обстановку.
– Эля, ты потрясающе выглядишь! – подруга подлетает ко мне, импульсивно целуя в обе щеки на итальянский манер. – Ты уже видела этого нового инвестора? – едва сдерживая визг, щебечет блондинка. – Боже, он такой горячий, – шепчет она, покусывая губы и облизывая их. – Тот момент, когда я рада, что в разводе, – она с гордостью показывает безымянный палец, на котором уже полгода нет кольца. – Еще могу урвать себе такой лакомый кусочек, как он.
Мила – моя подруга детства и по совместительству HR специалист в нашей компании. Легкая, звонкая, тонкая… это все про нее. Иногда я завидую тому, с какой женственностью и манкостью Милана порхает по этому миру. Из-за заливистого смеха она многим кажется легкомысленной и недалекой, но это не так. Глупых подруг в моем окружении нет, хоть и с Милой мы переживали совершенно разные периоды дружбы, включающие в себя взлеты и падения.
– Смотри, не подавись слюнками, – хихикаю я, замечая ее горящие лесной зеленью глаза. – Ты слишком голодна в последнее время, – игриво роняю я, прекрасно зная, что Милана после развода ударилась во все тяжкие. В выходные в «Заварку» ходит, обедает в «Сахалине» и все деньги там спускает, чтобы миллионера подцепить.
– Не осуждай меня, мамочка, – хмыкнув, бросает Мила, прокружившись в своем розовом платье, больше похожим на балетную пачку. – Я наслаждаюсь долгожданной свободой, вот и все.
– И не подумала бы тебя осуждать, ты все делаешь правильно. Не успеешь глазом моргнуть, как снова замуж выскочишь, поэтому нужно пользоваться моментом. Так, где он? – вспоминаю про виновника сегодняшнего торжества, который и организовал для нас всех это помпезное мероприятие.
Я, кстати, настолько увлеклась руганью с мамой, что не заметила, насколько тут красиво. Просторный зал со вторым светом, полукруглая лестница в ретро-стиле… Это действительно замок «Дракулы», но в стиле модерн. Внутри зала преобладают черные и белые цвета, создающие в пространстве замысловатую иллюзию красивой геометрии. Углы стен украшают свечи, ненавязчивые звуки живой скрипки уносят меня в филармонию, куда мы часто любили ходить с отцом. Музыка была его единственной слабостью. И я, как говорил он.
