Лонгхерст тяжело вздохнул так, словно лихорадка была живым существом, на которое он злился за неуступчивость и строптивость.
– Если бы здоровье герцога не было подорвано физическим истощением, вызванным продолжительным голоданием и последствиями ранений, то я дал бы больше шансов на его выздоровление.
Имоджен снова посмотрела на Коула, который находился в забытьи. Его конечности беспокойно подергивались, а глазные яблоки под опущенными веками двигались.
Имоджен видела произошедшие с ним тревожные изменения. Он сильно исхудал. На его лбу и вокруг глаз появились резкие глубокие морщины. Лицо заливала мертвенная бледность.
Тем не менее Тренвита можно было узнать. Это был тот самый мужчина, с которым Имоджен год назад провела ночь. «Слава богу, Коул вернулся домой, – думала она, – вернулся ко мне».
Имоджен слушала доктора вполуха, однако смысл его слов все же постепенно до нее дошел.
– Вы говорили о ранениях? Герцог ранен?
Вместо ответа Лонгхерст откинул простыню в сторону, и Имоджен ахнула.
– О боже!
– Бог тут ни при чем, – мрачно промолвил доктор, который, вообще-то, привык к человеческим страданиям, но в данном случае не сумел сдержать эмоций, – это сделали люди.
Взгляду Имоджен предстало ужасное зрелище. Все тело герцога было в черных синяках, гематомах и шрамах.
– Кто его так? – только и сумела произнести она.
Его тазобедренные кости выпирали под тонкой белой тканью кальсон. Живот провалился. Герцог был сильно истощен и походил на скелет. Его, видимо, не только морили голодом, но и жестоко пытали. Некогда золотистая кожа цвета залитого солнцем ячменного поля в августе теперь напоминала бледный воск. Она была испещрена ссадинами, порезами, которые уже зарубцевались или были зашиты хирургом, и синяками. По их характеру можно было сделать вывод, что Тренвита держали связанным по рукам и ногам. От грубой веревки остались следы не только на правом запястье и лодыжках, но и на шее.
Имоджен закрыла глаза, на нее нахлынула волна смешанных чувств – от сострадания до гнева.
Левой кисти у Коула не было…
– Да вы сейчас разреветесь! – с тревогой воскликнул доктор Лонгхерст, бросив на нее озабоченный взгляд.
– Нет, я не буду плакать, – сделав глубокий вдох, произнесла Имоджен. Она не могла оторвать глаз от перевязанной культи герцога. – Но как все это произошло? Кто искалечил лорда Тренвита?
Герцог пошевелился и пробормотал что-то нечленораздельное. Наклонившись, Имоджен поправила простыню, заботливо укрыв пациента.
– Думаю, это сделали турки, – понизив голос так, словно их мог кто-то подслушать, сказал Лонгхерст и огляделся по сторонам. – А теперь помогите мне открыть окна. Последние исследования показали, что свежий, чистый воздух помогает бороться с лихорадкой. Особенно когда жаропонижающие средства оказываются бесполезными.
Чувства Имоджен все еще находились в смятении. Тем не менее она послушно последовала примеру доктора и стала открывать окна, хотя ей не хотелось отходить от постели герцога.
– Вы действительно думаете, что это турки? – спросила Имоджен. Она уже слышала сегодня эту версию. – Вы тоже читаете американские газеты?
Лонгхерст как-то странно посмотрел на нее.
– Нет, но я долгое время жил бок о бок с персами и турками, когда изучал восточную медицину и фармакологию. Я проникся уважением к этим народам, но вместе с тем я видел, как они поступают со своими врагами. Вы когда-нибудь слышали о законах шариата?
