Я была поражена силой ее реакции.
– Изабелла, может быть, нам стоит оставить эту затею? Я не хочу больше…
Но графиня прервала меня, схватив за руку.
– Нет, Мариель. Мы не можем сдаться сейчас. У меня есть еще один план. Последний и решающий.
Ее глаза горели каким-то лихорадочным огнем, который одновременно пугал и завораживал меня.
– Какой план? – спросила я с опаской.
Изабелла наклонилась ближе, понизив голос до шепота.
– Я не могу рассказать тебе все детали сейчас. Но знай: этот план сработает наверняка. Тристан не сможет устоять.
– Но что, если… – начала я, но Изабелла снова перебила меня.
– Никаких "если", – твердо сказала она. – Ты должна мне довериться, Мариель. Полностью и безоговорочно. Только так мы сможем добиться успеха.
Она вздохнула и продолжила уже мягче, почти умоляюще:
Пойми, я же забочусь о тебе, о твоем будущем. Разве ты не помнишь? Через несколько дней за тобой приедут. Времени совсем не осталось. Это наш последний шанс, Мариель. Неужели ты упустишь его?
Изабелла пристально смотрела мне в глаза, и я чувствовала, как моя решимость тает под ее напором.
– Жду тебя в полночь возле кельи Тристана, – бросила она напоследок. – И прошу, не опаздывай.
Остаток дня прошел для меня как в тумане. Я механически выполняла свои обязанности, но мысли мои были далеко. Слова Изабеллы не давали мне покоя. Что она задумала? И действительно ли я готова довериться ей полностью?
Когда монастырь погрузился в сон, я тихо выскользнула из своей кельи. Коридоры были пусты и тихи, лишь тусклый свет факелов освещал мой путь. Сердце бешено колотилось, пока я пробиралась к келье Тристана.
Изабелла уже ждала меня там, прячась в тенях. Увидев меня, она улыбнулась, но в этой улыбке было что-то хищное, почти пугающее.
– Ты пришла, – прошептала она. – Хорошо. Пойдем…
Келья Тристана была крошечной и аскетичной, как и подобает жилищу монаха. Грубые каменные стены, лишенные украшений, давили своей монументальностью. Единственным источником света было узкое стрельчатое окно, пропускающее в комнату лунные лучи. Скудная обстановка состояла из низкой деревянной кровати, покрытой темным шерстяным одеялом, простого стола с глиняным кувшином и миской для умывания, а также грубо сколоченного молитвенного аналоя в углу. В воздухе плавал запах вощеной древесины, старых книг и едва уловимый мускусный аромат мужского тела.
На постели, слишком короткой для его роста, возлежал Тристан. Даже во сне он казался большим, мощным, едва умещающимся в тесных границах монашеского ложа. Тристан спал в простой белой рубахе из грубого полотна, доходящей до середины бедра, и свободных штанах, перехваченных плетеным поясом. Во сне он сбросил одеяло, и теперь лунный свет очерчивал контуры его тела под тонкой тканью – широкие плечи, мускулистые руки, длинные ноги.
Я застыла на пороге кельи, не веря своим глазам. Изабелла подошла к его кровати, склонившись над ним, словно коршун над добычей.
– Изабелла! Что мы здесь делаем? – прошипела я, подлетая к ней. Паника и смятение накрыли меня удушливой волной. – Если он проснется…
Изабелла отмахнулась, ее темные глаза светились торжеством и какой-то пугающей решимостью.
– Не переживай, дорогуша. Он выпил сонного чая. Будет спать как убитый, – проворковала она.
Я перевела взгляд на Тристана. Он лежал тихо и недвижно, его дыхание было глубоким и ровным. На столике рядом я заметила пустую чашку. Схватив ее, я вгляделась внутрь – на дне влажно поблескивали рубиновые капли.
