– Что- то наши дровосеки припозднились! -За это время сколько вы пробыли в лесу, можно было три ходки сделать за дровами.
Силантий остановил взгляд на хлысты лежащие горой на телеги с которой слазил кряхтя отец, а ему помогал неутомимый Степка, Силантий закрывая тесовые ворота продолжил их отчитывать:
– Вам что? – У края леса деревьев мало было? – Или вам лень было валить, и поехали валежник собирать вглубь леса такую даль.
Дед Никодим выслушал своего сына, и поглядев на Стёпку слегка подмигнув Стёпки с задором заговорил:
– Ты Силантий! -На нас сильно не серчай, что мы так долго зато вон сколько сухих дров привезли, я тоже хотел у края леса валять деревья, но когда Стёпка увидел, что в лесу полно валежника он просто не позволил мне валить живое дерево, но как ты думаешь мог я его ослушаться.
Дед Никодим ещё раз с улыбкой посмотрел на внука и подмигнув ему отправил распрягать Рыжуху.
Силантий на такое оправдание ничего не мог сказать, так как он хорошо знал, что в тайге много сухостойного дерева а люди стараются брать то что ближе растёт и уже громко сказал чтобы Стёпка слышал, – который уже с лёгкостью распряг коня и подводил к колоде с водой:
– Стёпка хоть и молодой но он верно мыслит! – Если не очищать тайгу то во что она может превратится? – можно только себе представить, ты ведь отец знаешь за какое время мой дед а твой отец доходил до своих охотничьих домиков, а сейчас и за световой день не добраться.
Силантий ещё раз посмотрел в сторону тайги которую уже окутывали сумерки, и показывая рукой на обновлённое крыльцо хвастливо проговорил:
– Видишь батя! – Как я подновил крыльцо любо- любо дорого смотреть, пойдём по нему в дом, а то нас уже за ужином заждались.
Дед Никодим похвалил Сына за работу и за одно внука, который уже управился с Рыжухой, и они вместе вошли в избу где за столом уже сидели все домочадцы, в помещении стоял запах щей и непередаваемый запах свежо- испечённого хлеба.
На деревню опускалась весенняя ночь, затихли петухи и домашняя птица в небе ярче засветились звёзды, изредка слышался лай беспокойных собак, в доме Ступичных ещё долго горел свет от керосиновой лампы ближе к полуночи и этот огонёк потух, деревня вся окунулась в ночную тишину убаюканная дневною суетой.
В избе Ступичных наступала абсолютная тишина слышался только тихое посапывание засыпающих казалось бы всех домочадцев, но заснуть сразу ни всем удавалось.
Никодим ещё долго лежал на спине вспоминая прожитые годы с неразлучной своей Ефросиньей, которая так-же как и в юности любила засыпать положив свою голову на его мускулистую руку, эта привычка у неё осталась до сих пор.
Никодим перебирая в мыслях всё хорошее, что было у них с Ефросиньей обычно под такие воспоминания с наслаждением он и засыпал, но в этот вечер его мысли были все заняты внуком, который по характеру и тягой к лесу напоминал ему своего отца, о судьбе которого ему так и не удалось узнать.
Дед Никодим уже в мыслях начинал обучать Стёпку всему тому чему учил его отец, самому Никодиму по жизни мало приходилось пользоваться отцовскими охотничьими хитростями.
После ухода отца в неизвестность мать сильно переживала и её обезножила болезнь а ему, как единственному мужчине в доме, нужно было взвалить на себя все заботы по хозяйству, две младшие сестрёнки были тоже работящие и во всём ему помогали.
Но так было недолго вскоре мать умерла, а девчонок сосватали с другой деревни, да и сам Никодим в бобылях долго не ходил, при очередной поездки на ярмарку он повстречал там румяную жизнерадостную девушку, друг другу они понравились и Никодим долго не раздумывая её сосватал девчонку Фросю.
