Когда уже стемнело, я вышел к причалу проверить швартовку своего шлюпа. Слева, пробивая даль лучом, кружась, бросал на волны свой свет высокий маяк с вершины каменистой конусной башни. Небо стремительно темнело, ветерок с моря мягко бил мне в лицо, и я внезапно услышал за спиной дробь каблучков, обернулся и снова увидел эту прекрасную незнакомку, спешившую ко мне.
– Простите, Вы могли бы выслушать меня? Мне необходима Ваша помощь!
Прогуливаясь от маяка до пристани и обратно, я внимал ее голосу, бретонскому языку, присущему северу Франции, проникаясь желанием выручить Джеми из создавшейся ситуации.
Впрочем, послушайте сами.
– Я три дня назад добралась в Сет из Марселя. Извините меня, я очень волнуюсь и ужасно боюсь.
– Успокойтесь. И начните с самого начала. Судя по выговору, вы родились не в Марселе.
– Да, спасибо. Пожалуй, действительно необходимо рассказать все по порядку.
И она, все также торопливо, сбивчиво – начала свое повествование.
– Родом я из Сен – Назера. Отец редко бывал дома, и воспитывала меня мать, но когда мне исполнилось девять – после ее внезапной смерти – жила у дяди Пьера, подружившись с его дочерью Луизой, моей ровесницей и младшим братом Бернаром.
Дядя владел виноградниками и производством вина. Поэтому нам всем троим, доставалось работать с лозой и мотыжить землю, подвязывать тяжелые созревающие грозди, и топтать созревшие ягоды в огромных чанах, проваливаясь по колено в золотистом ароматном соке. И помню, как отец обронил в разговоре со мной, что его родной брат – слуга Бахуса, и, погладив меня по голове, добавил, а ты Джеми – дьяволенок. Лишь в восемнадцатилетнем возрасте папа привел меня в наш дом. Предоставив мне все хлопоты по хозяйству и ведению дел. Ему принадлежали две торговых бригантины и небольшой док для ремонта обшивки судов. Убедившись в моем усердии, через год, обнаружив порядок в отчетности и чистоту в доме, он принял решение взять меня с собой для торгового рейса в Америку.
И эти дни были самыми радостными и счастливыми для меня.
Я часто вспоминаю день нашего отплытия. Яркое утро плавилось над пологими волнами, огромная толпа людей провожала нас, крики, прощальные взмахи рук, завистливые глаза моих подружек, запах моря, водорослей, гул ветра в вершинах мачт, крики чаек, стремительный уход палубы из под ног во время разворота и наконец – выход из бухты в открытый безбрежный океан.
Это был мой сон! Гудящие, выгнутые ветром паруса, серебристая водная рябь, бело – пенный бурун за кормой, легкая дрожь всего корабля, веселый скрип снастей, гулкое хлопанье волны под носом бригантины – не отпускали меня долгие годы, вернувшись теперь явью. И я никак не хотела уходить с палубы, пока отец не взял меня за руку, чтобы отвести пообедать.
В то злосчастное утро, когда я еще спала, стук в дверь и голос отца заставили меня проснуться.
– Джеми, доченька! Я запру твою каюту снаружи! Пираты! Мы будем сражаться! Ничего не бойся и никто не тронет тебя!
Я услышала звук запираемого замка, быстрые шаги, потом бешеный топот по палубе, крики, металлический скрежет и лязг клинков, выстрелы, стоны, тяжелые удары в борт нашей бригантины. Замерев от ужаса, я сидела на постели боясь пошевелиться. Через какое – то время раздался шум и восклицания на английском языке, я только поняла команду – «Осмотреть все!»
Словно очнувшись, я мгновенно оделась, обула башмачки, и только я прибрала свои волосы, как дверь распахнулась – и вошел чернобородый, с черным платком, завязанным на шее, в высоких ботфортах, Гран.
