Мы поднялись на палубу. Крон уже стоял в шлюпке, где сидели на веслах два матроса, принял Джеми на руки и аккуратно опустил на сиденье. Сам же ухватившись за борт, подтянулся и встал со мною рядом. Шлюпка резко развернулась и стремительно полетела к борту галеона. Матросы завели концы, заскрипели тали лебедок – и шлюпка поплыла наверх, и через минуту Джеми уже стояла на высокой палубе.
– Свистать всех наверх! Поднять паруса! Курс прежний!
По палубе застучали башмаки матросов, разворачиваемые паруса захлопали радостным предчувствием полета, галеон дрогнул и плавно пошел в сторону солнца. Джеми махала мне рукой, а я, сняв шляпу, слушал, как гулко стучит мое сердце.
На выходе из Гибралтарских ворот мы попали в великолепный шторм. Атлантика показывала свой крутой нрав. Под серым тяжелым небом качался океан, ветер заворачивал ослепительно белые барашки на гребнях волн, пахнуло ледяной свежестью. Свернув паруса, мы втроем налегали на руль, не давая волне ударить в скулу. Я время от времени набивал трубки табаком, разжигал, одну давал Крону, вторую оставлял себе. Алоиз не курил, и улыбался нашей привычке. За этим занятием мы провели полдня.
Шторм угас постепенно, успокаивая свое дыхание. Отправив Алоиза приготовить сытный обед, подняв паруса и приказав Крону отдохнуть, взял курс на север. Справа, вдали виднелся португальский берег. На глади океана выписывались фантастические рисунки, зеркальные участки перемежались изумрудной мелкой волной, из – за туч выглянуло солнце, ветер дул ровным мягким потоком. Попутный нам, с Божьей помощью. Чувство тревоги не покидало меня. И мысли снова возвращались к Джеми.
– Обед готов, капитан!
Алоиз сверкал белозубой улыбкой. Я попросил позвать в камбуз Крона, закрепил руль, спустился в каюту, увидел примятую спящей Джеми постель, вынул из рундука тяжелую бутыль вина и поспешил к экипажу. На столе дымилась горячая похлебка с кусками мяса, нарезанный толстыми кусками хлеб, покрытый пластами сыра. Расселись тесно.
– Алоиз! Кружки!
Наполнил до краев внушительные кружки ароматным вином. Испанец разливал похлебку по чашкам, раскладывал ложки.
– Да храни нас Святая Мария!
Выпили дружно и принялись за обед.
– Существует опасность, кабальеро!
Я, насытившись, откинулся к спинке дубовой лавки, закурив, в сладкой истоме, разлившейся по усталому телу, обратился к своим друзьям.
– Они приложат все усилия, чтобы перехватить нас в пути! Гран уверен, что Джеми на нашем судне! Извините меня, что втянул вас в эту смертельную игру. Давайте все обсудим прямо сейчас. Просто я думаю, что трое мужчин могут постоять за женщину!
– Капитан! Мы знакомы не первый год. Я верю, что Вы поступили правильно!
Алоиз взволнованно произносил эти слова, и щеки его пламенели. Крон долго раскуривал трубку, пускал кольца дыма, любуясь ими. Улыбался чему- то далекому.
– Капитан! За такую девушку хоть в пасть дьявола, хоть на абордаж с чертями!
За что я люблю свой экипаж!? С этой минуты началась наша бортовая жизнь по графику. Вахта по четыре часа, меняя друг друга, имея право поднять всю команду по тревоге в любое время. Исполняя функции кока и рулевого в свой отрезок времени. Я проваливался в сон, лишь только коснувшись подушки, все еще хранящей тонкий обворожительный запах Джеми.
Но они все – таки просчитали нас! И это не было случайностью. На выходе из Бийскайского залива, там, где острым выступом выделяется городок Пенмарш, смотрящий своими сбегающими вниз улицами – в Кельтское море, к нам наперерез направился корабль. Крон поднял нас ударами рынды. В рассветной мгле я различил прекрасный фрегат, обладающий хорошим ходом и маневренностью. Несмотря на сильный боковой ветер, ложась в долгие галсы и искусно выполняя повороты, он приближался словно мираж. Взметнулось облако дыма на его палубе – и перед носом нашего шлюпа хлопнулось в воду тяжелое ядро.
