Планке вдохнул полной грудью и просиял: «Для солдата нет слаще запаха пороха».
Потом объявили небольшой перерыв.
Гостям подали чай из общего армейского термоса. Гости пили с благоговением.
Тем временем поставили дверь, переносные стены – будет демонстрация спецоперации «Захват».
Ванин уже стоял с бойцами и поверх куртки надевал бронежилет, на голову – шлем-сферу. На локтях и коленях специальные титановые щитки.
Первым номером шел коренастый, крепко сбитый Дима Кочергин, по отрядной кличке Кáканька. В левой руке – тяжеленный щит, в правой – автоматический пистолет Стечкина АПС.
Вторым шел Ванин, вооруженный новехоньким штурмовым самозарядным гладкоствольным карабином ижевского производства. Этого еще ни один иностранец не видывал.
За Ваниным – Костя Перевозчиков, с таким же ружьем.
По громкой связи, чтобы все слышали, вещал командир: «В укрепленном здании засела группа террористов, опасных преступников. Вооруженные до зубов террористы отказались сдаться и сложить оружие. Поступил приказ о их уничтожении… Внимание, штурмовая группа…»
Бойцы изготовились, командир отдает приказ: «Захват!»
Двумя оружейными выстрелами специальными патронами Ванин и Перевозчиков вышибают дверной замок. Дима Кочергин ударом ноги вываливает ее окончательно и, сделав три-четыре шага вперед, щитом и огнем, на ходу прикрывая идущих за ним товарищей, из пистолета поражает первых двух «террористов». Ванин следует сразу за ним, потом делает приставной шаг влево, производит первый выстрел с левой руки и тут же, ловко перехватив ружье, сделав шаг вправо, открывает огонь с правой, а затем ведет так называемый инстинктивный огонь от бедра. Костя, уходя влево, делает кувырок и, стреляя с колена, уничтожает тех, кто находился в левом секторе обстрела. Задание выполнено!
Вся операция длилась меньше десяти секунд.
Переоблачившись, Ванин вернулся к гостям. Тримаскин поздравил его первым: «Я и не знал, Алексей Валерьевич, что ты так здорово колбáсишь. Лихо, с обеих рук, да еще от бедра, маятником в раскачку».
Ванин, немного смущенно и все еще не придя в себя, ответил: «Ребят надо благодарить. Я что, покуражился, а им завтра в реальный, непоказушный бой… Есть еще одно упражнение…»
Ванин взглядом нашел Феоктистова.
– Ну что, покажем пулемет Калашникова под западный патрон 7,62х51? Ленту снарядили?
– Так точно, все готово. – Феоктистов подвел собравшихся к позиции. – Алексей Валерьевич, пулемет пристрелян на 300 метров, но мишени стоят на двухстах – делайте поправочку.
– Учтем, Володя. – Ванин поднял пулемет, приладился. – Попробуем так, ребята, как когда-то в школе учили, с рук.
Дал первую короткую очередь. Недолет, немного правее. Сделал поправку. Еще очередь. Лучше, но еще чуточку повыше.
Дал третью, длинную. Первые пули вырвали клочья земли метрах в двух, спереди, и чуть левее бочки, но зато последующие четко вошли в цель…
Раздался глухой хлопок, бочка подпрыгнула, несколько раз перевернулась в воздухе, и в небо вырвалось пламя вперемежку с клубами черного дыма.
Под аплодисменты Ванин опустил пулемет, поставил его на предохранитель. – Стрельба окончена, оружие на предохранителе.
Планке подзадоривал: «А вторую бочку?»
Ванин изобразил многозначительную мину: «Шедевры не повторяются, господин генерал».
Подошел Феоктистов, тихонько спрашивает: «Гостей можно угостить солдатским пайком?»
– Что там, у тебя?
– Водка в котелке, хлеб, сыр, сало, колбаса, соленые бочковые огурчики…
