– Печень, сыр, шампиньоны, ананасы и майонез с чесноком.
– Бред! Печень и ананасы – умнее не придумаешь.
– Ты попробуй, а критику оставь на потом.
– Не буду я это пробовать. У тебя курица с мандаринами, печень с ананасами. Кто знает, что ты туда ещё положила. Торт и тот не свежий.
– Мой торт, Вика, в холодильнике, а этот торт вы сами и привезли. Ко мне какие претензии?
Наступила минутная тишина.
– Вы, когда дома за стол садитесь обедать, мать свою тоже допрашиваете подобным образом? Обедаете и не критикуете потому, что сами лучше не приготовите. Соглашусь, что я не повар и всё делаю по старинке, но чистоту приготовления и свежесть продуктов гарантирую. Не нравится – не ешь. Отца и Настю обед устраивает, а если и нет, помалкивают, – бабушка вздохнула. – Пенсия у меня небольшая – это правда. Но я не живу за чужой счёт и не экономлю на продуктах. Катя покупает все продукты без заморозки, чтобы знать, чем они пахли при жизни.
– Мам, не обращай ты внимания на её слова.
– Митя, ты зачем привёз сюда своих девочек? Они даже не пытаются сделать вид, что пожилая женщина им интересна. Ты думаешь, мне нужен такой сюрприз? А вы, дамы, зачем ехали, если не можете на полчаса забыть о своём превосходстве? Такого пренебрежения я не получала даже от врагов. А за что? Может я вас обидела или живу за ваш счёт?
– А мы не собирались сюда ехать, – с вызовом сказала Вика. – Папаша условие поставил.
– Рот закрой! – отец стукнул рукой по столу.
– Лучше бы вы не приезжали, – тихо сказала Михайловская, роняя голову на руки, лежащие на столе.
Неотложка приехала быстро, но Екатерина Ивановна умерла через сутки, не приходя в сознание. Кате сказали не всю правду, да это для неё было не так и важно. Она знала характер Виктории, сдержанность бабушки и не исключала конфликта, который и привёл к трагедии. Маленький мир двух Екатерин Михайловских, в котором было много реальных планов, фантазий и надежд, рухнул.
Екатерина Викторовна Михайловская была принята на работу в «родное отделение» ординатором в июне 2010 года. Работала на совесть, домой не торопилась, с коллегами не конфликтовала, с пациентками была добродушна и вежлива. Единственное, что её очень напрягало, поборы с рожениц. Эти «негласные» расценки в обычном роддоме «отсутствовали» только на стенде самого отделения. Те, кто мог заплатить, выкладывали деньги сразу, без напоминаний и разговоров. А что делать тем, кому не чем, кто не предусмотрел эту статью расходов, кто попал в отделение раньше срока, да ещё и приезжий?
Катерина столкнулась с акушеркой в дверях палаты, заметив молодую мамочку, родившую часа четыре назад, в слезах. Из короткой отрывистой беседы с пациенткой ещё в родзале, доктор знала, маме исполнилось восемнадцать лет две недели назад. Муж на год старше, выросли они в одном детском доме. Живут в однокомнатной квартире, которую им предоставили.
– Что у нас с лицом? Почему глаза на мокром месте?
– Всё в порядке.
– Какой тут порядок? Денег у неё нет, а муж в отъезде, – участливо заметила соседка по палате.
– Не переживай. Я денег не беру, а Мария Ивановна без твоего взноса перебьётся. Тебе сына кормить, а ты плачешь. Забудь о том, что тебе говорили. До срока тебя никто отсюда не выпишет, – тихо сказала Катя молодой женщине, положа свою руку на её ладонь. – Договорились?
Михайловская вышла из палаты и нашла акушерку в процедурном кабинете.
