В огне повенчанные - страница 17

– Нет, Петр Данилович, вы в данном случае не правы, – угрюмо возразил Казаринов, рассеянно глядя в распахнутое окно. – Таков русский характер. Это то, что приведет нас к победе.

– Умирать нужно тоже со смыслом! Но это… это… уже вопрос философский, дискуссионный. – Касьянов посмотрел на часы, потом на военных, которые томились в бездействии, ожидая ухода академика. – Надеюсь, вы меня поняли, Дмитрий Александрович.

Простившись со всеми, Казаринов вдруг резко остановился посреди кабинета.

– Если дивизии не нужен я – возьмите мою машину! Она вам пригодится. Подарок Серго Орджоникидзе.

Военные переглянулись. Только что, перед самым приходом академика, шел разговор о легковой машине, которую три дня обещают дать, но до сих пор не дают. Генерал Веригин даже привстал, услышав столь неожиданное предложение.

– А как же вы, Дмитрий Александрович? – спросил Веригин, переглянувшись с Касьяновым.

– Мое старое, немощное тело, генерал, будут возить разгонные машины академии. Да я еще и для городского транспорта гожусь. Пока, слава богу, хожу без палки.

Оценив обстановку, начальник штаба полковник Реутов быстро нашелся:

– Это будет дорогим подарком фронту, Дмитрий Александрович. Только это нужно оформить документом. Иначе нельзя.

Академик подошел к столу, вытащил из картонной коробки глянцевую четвертушку бумаги, сел напротив генерала и размашистым старческим почерком написал: «Свою личную легковую машину марки “ЗИС” за № МТ 15–69 передаю как дар командованию дивизии народного ополчения Сталинского района г. Москвы. Академик Казаринов».

Когда Дмитрий Александрович молча передал генералу документ, все четверо военных встали.

– Через час машина будет в вашем распоряжении. Мой шофер отвезет меня домой и потом сразу же пригонит ее к райкому. Передаст вам все: ключи, технический паспорт, запасные части.

Касьянов и генерал, тронутые щедрым даром академика, проводили его до дверей кабинета, поочередно жали ему руку, горячо благодарили.

В приемной на Казаринова налетел Грибанов. Дергая за борта его длиннополого пиджака, нетерпеливо расспрашивал:

– Ну как они там? Ничего ребята? Сговорчивые? Не как наш Аверьянов?

Казаринов смотрел на раскрасневшееся одутловатое лицо Грибанова и, представив себе, как тот совсем недавно метал гром и молнии в гримерной Аверьянова, с трудом сдерживался, чтобы не расхохотаться.

– Ребята на все сто! Особенно секретарь. Нажимайте на него. Не человек, а голубь. Только будьте понастойчивее! В ваши-то сорок восемь!..

На душе у Казаринова было светло. Спускаясь по лестнице, которая, как и час назад, была запружена снующими вниз и вверх штатскими и военными, он никак не мог освободиться от воображаемой комедийной сцены, которая обязательно разыграется, когда секретарь райкома примет Грибанова. А он его обязательно примет.

ЗАПИСКИ

бойца дивизии народного ополчения Сталинского района г. Москвы КЕДРИНА Б.М. (аспиранта Института философии Академии наук СССР)

Если обстоятельства войны (гибель автора этих строк или другие причины) оборвут записи, прошу нашедшего эту тетрадь отправить ее по адресу: г. Москва, Волхонка, Институт философии АН СССР, профессору Ю.Н. Мятельскому.

2 июля 1941 г. Москва!.. Была ли ты такой нервозно-напряженной и лихорадочно-взбудораженной, когда по Старой Смоленской дороге вел к твоим священным стенам свою армию Наполеон?

Горят под бомбами города Украины, Белоруссии, Прибалтики… Севастополь! Черноморская твердыня!.. Нелегкий жребий выпал на твою долю – быть кольчугой на груди России-великана и принимать на себя огневые стрелы!